ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №5 1975г

Иногда он утешал себя мыслью, что это только так, пока­ мест он ведет эту жизнь; но потом его уж а с ал а другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили из нее без одного зуба и волоса» (5, 328). Пьер ищет спасения от мучительных вопросов: «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» (5, 329) во всевоз­ можных обществах, в вине, в чтении. Он читал все без р а з ­ бора и не находил нужного ответа. «Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего, это я распутаю — вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда — я после об ­ думаю это!» Но это после никогда не приходило» (5, 330— 331). Однако Пьер осознал опасность бездеятельной жизни (т а ­ кой, как у всех людей его круга) и преодолел ее. Узнав о подлом поступке Анатоля Курагина по отношению к Н а т а ­ ше, он действовал активно и одержал нравственную победу. Во время объяснения с Наташей Пьер достиг той высо­ ты, на которую поднимается его старший друг князь Андрей. Впоследствии он найдет и ту нить, которая поможет ему по­ чувствовать, наконец, свою общественную значимость. И это будет достигнуто не только участием в организации поли­ тического союза, но и созданием счастливой семьи. Толстой не только не может привести своего положитель­ ного героя к бездействию, но он очень строго судит всякий род деятельности, который не затрагивает общественных, н а ­ циональных, народных интересов. В этом его близость к тео­ рии разумного эгоизма Чернышевского. Нельзя удовлетвориться лишь семейным счастьем, одна­ ко, оно необходимо человеку, чтобы иметь прочную нравст­ венную основу своей прогрессивной общественной деятель­ ности. И в эпилоге не случайно появляется имя Платона Каратаева. Наташа, считавшая Пьера самым умным человеком, «пе­ ребирала в своем воображении тех людей, которые были очень уважаемы Пьером. Никого из всех людей, судя по его рассказам, он так не ув ажал , как Платона Каратаева. — Ты знаешь, о чем я д у м аю ?— ск а з а л а она,— о Пл а то ­ не Каратаеве. Как он? Одобрил бы тебя теперь? — Платон Каратаев? — сказал он и задумался, видимо, искренне стараясь представить себе суждение Карата ева об ю