ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №3 1967г

«— И точно»,— подумал Митя,— и ему вспомнились опять ругательства отца: мошенник. «Вот и буду мошенник». Он посмотрел в лицо Махину, Махин смотрел на него, спокойно улыбаясь. — Что же, валить? — Вали» (36, 8). Чего стоит здесь это авторское «Махин смотрел... спокойно улыбаясь» (подчеркнуто нами.— Е. А ). В то же время безошибочно верно автор дает понять, какая буря происходит в душе обиженного, ожесточившегося подростка! И, наконец, последняя фраза Толстого подводит итог нелегкой борьбе с самим собой, пережитой пятнадцатилетним мальчиком: «Ми­ тя перевел дыхание только, когда колокольчик входной двери зазвенел за ними, и они вышли на улицу» (36, 9). Здесь нет углубленной толстовской психологизации образов, но разве от этого Митя и Махин перестали быть определенными инди­ видуальностями и характерами? (П. Пичугин осудил эту по­ весть именно за отсутствие характеров.) В чем же секрет новаторства художника в трактовке чело­ века? Суть этого подхода заключается в том, чтобы уловить и осветить ярким светом душу человека в момент какого-то важного перелома, когда он в силу обстоятельств идет н а ­ встречу новому. Именно в этот момент человек просвечивает­ ся в своих главных качествах, тогда как все другие стороны его поведения остаются в тени. Важно, в какой именно мо­ мент взят человек. В указанном диалоге Толстой берет двух юношей в такой момент, когда. проверяется их честность. В то время как Махин спокойно совершает подлог, для Мити это страдание, ибо всей своей пятнадцатилетней жизнью он не был подготовлен к подлости. И эта минута в духовной жизни подростка значительна и неповторима. В таком серьезном, строгом отборе материала, в понимании значительности к аж ­ дого момента и состоит одно из основных качеств Толстого- художника. Творческая манера Толстого в изображении р а з ­ личных характеров очень разнообразна. Образы чиновников, министров, царя Толстой создает в своей излюбленной теперь иронической манере. Ирония, как известно,— прием, имеющий большую р а зру ­ шительную силу. У Толстого ирония получает особую ядови­ тую окраску от нарочитого столкновения двух начал в чело­ веке: официально-служебного и индивидуально-личного. Тол­ стой показывает, как это было, когда царь отказал в помило­ вании двух крестьян, о чем просила в своей телеграмме вдова 8