ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №3 1967г

оставлена врагу,— это «вымирающий, обезматочивший улей», а Москва, возрождаемая простыми людьми после войны — это разоренный муравейник, где вьются кучками люди-му­ равьи и чем-то деловито заняты, как и накануне Бородинской битвы; преследующее врага русское войско — это «опытный погонщик» и др. Французское нашествие представляется Толстому сначала чудовищем, без конца выползающим из огромного леса на границе России, а затем это — «раненый зверь», «распущен­ ное стадо», «издыхающее животное». Попытки Наполеона заключить мир с Кутузовым — это «стон раненого зверя». Сам Наполеон представляется автору или палачом наро­ дов, или «азартным игроком», которому везло до времени, актером, или д аже мальчиком, который держится з а приби­ тые внутри кареты ленточки, воображая, что правит каретой, и, наконец, «дикой фигурой на носу корабля» — государства. Его бесполезные действия в Москве — это движение стрелок, которые не связаны с механизмом часов. Не менее резко и образно, как известно, Толстой обличает придворных. Светские люди, будучи чуждыми общенацио­ нальным интересам, всегда дорожат престижем «российского дворянства» и любят разыграть роль патриотов, особенно тогда, когда это будет замечено государем и обещает н а гр а ­ ды, или тогда, когда от этого «предприятия» нельзя никуда уйти. Таким был «патриотический» порыв московского дво ­ рянства в Слободском дворце. Его итоги Толстой изумительно оценивает всего двумя небольшими ироническими фразами: «ДНа другой день государь уехал. Все собранные дворяне сня ­ ли мундиры, опять разместились по домам и клубам , и, по­ кряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и уди в ля ли сь тому, что они н ад е ла ли » 8. Все подчеркнутые здесь нами места дают живую картину привычного быта дворян, которые «размещаются» по домам и клубам в равной мере и которые не могут не «покряхты­ вать» и не удивляться своим совершенно необычным патрио­ тическим обещаниям в присутствии царя. Однако Толстой, как известно, отдает предпочтение московскому дворянству перед столичным петербургским, так как здесь среди р а в ­ нодушных к судьбе народа и Родине бар-небокоптителей есть и настоящие патриоты (старый граф Ростов, Пьер Бе зу ­ хое и др.). В Петербурге подобного «национального подвига» дворяне не совершали. В авторских отступлениях, выражая собственные идеалы, 76