ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №3 1967г

Стало также привычным и утверждение, что герои Толсто­ го ищут успокоения в религии, что в ней они видят наиболее разумное средство разрешения «еще не решенных» вопросов жизни, что только такие герои являются для Толстого наибо­ лее полными выразителями его положительного идеала. Од ­ нако многие факты не укладываются в прокрустово ложе этой схемы. Обратимся к некоторым конкретным примерам. 25 июня 1889 г. Толстой записал в дневнике: «...Думал о повести о человеке, всю жизнь искавшего доброй жизни и в науке, и в семье, и в монастыре, и в труде, и в юродстве и уми­ рающего с сознанием погубленной, пустой, н.еудавшейся жи з­ ни...» (50, 99). Более подробно дневниковая запись была р а з ­ вита Толстым в письме к В. И. Алексееву от 22 августа 1889 г. (64, 299). Его герой мог «даже пойти на время в православие, в монастырь», но находит там, по словам самого автора, одно лицемерие. Однако возникает другой вопрос: ведь герои Тол­ стого могли, в соответствии с убеждениями автора, искать ус­ покоения в какой-либо другой религии, например, в сектант­ стве. Это тоже не происходит. И не случайно. Отрицательное отношение Толстого к сектантству выразилось уже в романе «Воскресение». Еще более красноречиво, на наш взгляд, х а ­ рактеризует это отношение дневниковая запись от 9 февраля 1894 г., в которой Толстой пишет о впечатлении, произведен­ ном на него крестьянином-сектантом Е. М. Ешенко: «Этот очень понравился всем нам. А мне был особенно интересен тем, что уяснил мне смысл сектантства. Он старший был и от­ казался. Все молокане, штундисты одинаково организованы и заимствуют свою организацию друг у друга. Та же внешняя обрядность и подчиненность власти, как и у православных, и потому то же подобие благочестия, т. е. лицемерие» (52, 111). Если в письме В. И. Алексееву Толстой говорил о лицеме­ рии православия, то теперь, сравнивая сектантство с право­ славием. он пришел к выводу о лицемерии всех религиозных организаций 15. Этим и объясняется, по-видимому, то немаловажное об­ стоятельство, что Федор Протасов совершенно свободен от ка ­ ких-либо религиозны х исканий. Федора Протасова объясняют слова Толстого о самом себе, о собственных поисках «смысла жизни». «Убедившись в том,— писал Толстой Н. Н. Страхову еще 30 ноября 1875 г.,— что отчаяние мое происходило не от свойства самой жизни, а от моего взгляда на нее, я стал отыс­ кивать тот взгляд на жизнь, при котором уничтожалась бы кажущаяся бессмыслица жизни» (62, 228). Подобное пред­ 58