ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №3 1967г

в жизнь человеческой воли и р а з ум а » 4. В гой же «Истории русской литературы» Горький замечал, что Толстому «при­ шлось коснуться всех сторон жизни, впасть в очевидные для нас и поучительные противоречия с основной своей идеей, много раз нарушить ее цельность, наконец, ему, проповеднику пассивного отношения к жизни, пришлось признать и почти оправдать в «Воскресении» активную борьбу»5. Произведения же Толстого, опубликованные после смерти и составившие три тома, проливают свет на многие особенно­ сти творческой манеры писателя тех лет и, главное, на прояв­ лявшиеся все сильнее и сильнее в его творчестве новые тен­ денции, выразившиеся в стремлении изображать человеческие характеры в каком-то ином художественном аспекте. Это н а ­ шло свое отражение главным образом в постановке вопроса о сопротивлении простого человека всем без исключения ус­ ловиям жизни того времени, в постановке темы борьбы, гово­ ря словами Горького, «за свободу личности прежде всего»0. Теперь Толстой начинает поэтизировать образы людей ищу­ щих, сопротивляющихся, непримиримых, поднимающих бунт против существующих условий жизни и лицемерной морали. Он объективно приходит к выводу о невозможности дальней­ шего нормального существования в условиях этого общества, к выводу о неизбежности и необходимости борьбы против царствующего зла. Поэтому он обращается к поискам, правда не всегда удачным, личности, открыто выступающей против всех законов современного общества. Не являлось ли это наиболее отчетливым выражением той тенденции, о которой говорил М. Горький в связи с опублико­ ванными на рубеже двух веков произведениями Толстого? Не об этой ли глубоко скрытой тенденции в творчестве Тол­ стого говорил В. В. Стасов, когда писал 1 января 1900 г. авто­ ру «Воскресения»: «Вы стоаршинной кистью нарисовали все начинающееся новое поколение людское наше..., перед такою громадною картиною нового поколения, идущего к новой жизни и на новые дороги — да еще как!.. Автор, по своим симпатиям, рассудку и мыслям, все подобное не любил, от всего такого отстранялся, был ко всему тому чужд, даже немножко враждебен иной раз, но тут осенил его прилив еще нового гения, и раздались неслыханные речи, словно с нового Синая. И вот чем начинается столетие»7. И, наконец, не я в л я ­ лось ли это, т. е. изображение «деятельной жизни» (73, 321) 8 и деятельного человека, своеобразным требованием времени и искусства, испытывающего тягу не только к героическому в 53