ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №3 1967г

совершенно забыв свою роль» (11, 361). Эти слова могут быть отнесены к недавнему состоянию Пьера и его мечтам об убий­ стве Наполеона. Безухов «смутно чувствовал... что прежний, мрачный строй мысли о мщении, убийстве и самопожертвова­ нии разлетелся, как прах, при прикосновении первого чело­ века» (11, 369). Этим человеком ока зался француз Рамбаль, который в последующих главах противостоит Пьеру, ставше­ му самим собой и лишенному чувства гордости за совершен­ ный им подвиг. Пьер способен подняться над уровнем общепринятых пред­ ставлений и протянуть руку французу, разглядев в нем чело­ века. Р амб ал ь же находится в плену ложных понятий о н а ­ циональной исключительности французов. Он никак не хочет верить, что перед ним русский: Пьер спас жизнь французско­ му офицеру, следовательно, он француз. В порыве великодуш­ ной благодарности Р амб ал ь разыгрывает красивую сцену. На лице его «мрачная торжественность» сменяется «трагически нежным выражением» (11, 361), он принимает «задумчиво­ м еланхолическую позу» (11, 371). Его смешит вопрос Пьера: «— А разве французские дамы не покинули бы Париж , если бы русские вступили?». В его представлении «П а р иж—-с то ­ лица мира...», «Париж — это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сор­ бонна, бульвары...» (11, 366—367). Но самого Р амб ал я эта настоящая французская культура почти не коснулась. Его воспоминания о войне пронизаны бахвальством и самовлюбленностью, истории о победах над женщинами «имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви...» (11, 371). Театрально напыщенно звучит «трогательное вос­ поминание» о приключении в Польше. Иронически восприни­ мается читателем авторское упоминание о том, как легко рассказал Рамбаль «грустным и мерным голосом» все свои родственные, имущественные и семейные отношения. «Ма pauv re mere» играла, разумеется, важную роль в этом рас ­ сказе» (11, 371). Вспоминается м-ль Бурьен, а дальше тянется нить к Н а ­ полеону— актеру, стоящему в величественной позе на Поклонной горе и решившему назвать приют именем своей бедной матери. Логически круг завершен. Сатира Толстого основана на принципе «снятия покровов», когда обнаруживается несоот­ ветствие высокопарных слов и театральных жестов низким, эгоистичным поступкам, поэтому везде подчеркивается низ­ 48