ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №3 1967г

шее, жизненно важное через отрицание всего того, что в выс­ ших сферах было принято возвеличивать, прибегая к ложно ­ му пафосу и фальшивой поэтизации. Поддавшись обману общепринятого, человек теряет под­ линно человеческое. Д л я Пьера Безухова естественным было «исключительно-русское чувство презрения ко всему услов­ ному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что счи­ тается большинством людей высшим благом мира» (11, 357). Но подобно тому, как Наташа, томившаяся в разлуке с кня­ зем Андреем, поддавшись влиянию обстоятельств, пришла в состояние опьянения и готова была вступить на неверный путь, Пьер, страдавший от одиночества после помолвки князя Андрея с Наташей, испытывал состояние раздражения, близ­ кое к помешательству. Он мечтал об убийстве Наполеона, которое представлялось ему великим подвигом во имя спасе­ ния родины. И он «с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое герой­ ское мужество. «Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть!» — думал он.— Да , я пойду... Не я, а Рука Провидения казнит тебя... скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона)» (П , 358). Внутренняя речь Пьера напоминает в данном случае моно­ лог героя из тираноборческой классицистической трагедии. Пьер думает о себе как о великом человеке, исполняющем священную миссию освобождения Родины, и Толстой подчер­ кивает это обстоятельство повторением слова «я». Так возве­ личивать с'ебя Пьер мог только в ненормальном состоянии. Пьер все эти дни не расставался с пистолетом, орудием предстоящего убийства. Но в тот самый момент, когда он уже психологически подготовил себя для расправы с врагом Рос­ сии, на первый взгляд случайное обстоятельство меняет ход дела. Пистолет хватает пьяный сумасшедший Макар Алексее­ вич и со словами: «Ты кто, Бонапарт?» — бросается на слугу Герасима, а потом стреляет во французского офицера Рамба- ля. Пьер видит себя, как в зеркале. Но в минуту опасности, угрожающей жизни человека, он становится самим собой, толкает М ак ар а Алексеевича, тем самым спасая Рамбаля , и вслед за этим обращается к французскому офицеру с прось­ бой оставить в покое больного: «— Ah, je suis Vraimen t an desespoir de ce qui vient d’arriver *,— быстро говорил Пьер, * «Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал» (11, 361). 47