ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №3 1967г

писем, наиболее интимных, мы видим, как пробуждается в их авторе уверенность в своем призвании и в своей миссии: по­ мочь человечеству своими произведениями, пламенной одухо­ творенностью, тогда еще только зарождавшейся в Роллане, но чью силу борьбы и жертвы он уже ощущал» 3. В Тетрадях № 10 и 11, озаглавленных «Дорогая София», вышедших в Париже в 1959, 1960 гг., представлены письма Ромена Роллана к Софии Бертолини Гонзага за 1901— 1932 г г .4. О своем знакомстве с Роменом Ролланом София Бертолини рассказывает в своих воспоминаниях: «...Я вначале была знакома с Роменом Ролланом в во зр а ­ сте от 15— 17 лет во время его двухлетнего пребывания в Р и ­ ме, когда он учился во Французской школе истории и архео ­ логии во дворце Фарнёз, Роллану в то время было около 2 3 - • 25 лет. Он часто приходил к моим родителям один или с нашим общим другом Мальвг/дой фон Мейзенбуг, которой тогда бы­ ло уже за 70 лет... Я и сейчас мысленно вижу очень элегантный, исполненный благородства силуэт Ромена Роллана, его лицо застенчивое и вместе с тем уверенное, его лучистые глаза, смотрящие с почти испытующей силой» 5. Чувство глубокой дружбы и доверия звучит в письмах Ромена Роллана к Софии Бертолини Гонзага. Он признается: «Бывают дни я, как огонь горящий в пустоте, который сам пожирает себя. Пламя могло бы внезапно угаснуть, ес­ ли бы его не питали, не вдыхали в него силу некоторые доро­ гие привязанности. Вы одна из них, из наиболее для меня до­ рогих вместе с моей матерью и сестрой» 6. В письмах к Софии Гонзага мысль Роллана часто о б р а ­ щается к Толстому. 20 сентября 1901 г. он ей пишет: «Только что в газете «Le Temps» (на этой неделе) появились три очень интересные статьи о посещении Толстого одним хоро­ шо известным мне французом 7, который умело и с умом во­ влек писателя в беседу. Большой интерес представляет то место, где Толстой говорит о том, чем он обязан Руссо и Стендалю. Тем более это меня поразило, что я всегда отме­ чал между этими двумя писателями и Толстым сходство х а ­ рактера и искусства, но не осмеливался утверждать, что здесь можно говорить о прямом влиянии. Толстой же со всей опре­ деленностью заявляет: «Я обязан Стендалю тем, что понял войну... Во всем том, что я знал о войне, первым моим учи­ телем был Стендаль». (Прочтите в «Пармской обители» опи­ 228