ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №3 1967г

ками. Бывает, одна вдруг поднимется, как будто хочет смель­ чака палкой ударить по голове, и закроет собой впереди всех старушек. А потом опустится, и другая колдунья тянет к тро ­ пе костлявую руку. И ждешь — вот-вот, как в сказке, полянка покажется, и на ней избушка колдуньи с мертвыми головами на шестах» (5, 29). Сказочно-фантастические действия елок-старушек — это плод воображения испуганного мальчика. Ведь не случайно Митраша, почувствовавший что-то тревожное в крике птиц, принялся петь. «Пение подбодрило его еще больше, и он даже смекнул, как ему сократить трудный путь по тропе» (5, 30). Так-реалистическое изображение жизни детей, природы, жи ­ вотного и растительного мира сочетается в повести с фоль­ клорной фантастикой. Как живые, предстают перед читателем основные персона­ жи повести: «Митраша — «коротенький, но очень плотный», «лобастый», «затылок широкий», весь в веснушках, «мужичок в мешочке» и Настенька — «Золотая Курочка», на высоких ножках, с отливающими золотом волосами. Портретными поэ­ тическими деталями, неоднократно повторяющимися в ходе повествования, М. Пришвин создает запоминающиеся облики своих юных героев. Писатель обращает внимание на такую деталь в одежде Митраши, как двойной козырек: «Черный во­ рон, стерегущий свое гнездо на б о р и н е, облетая по стороже­ вому кругу болото, заметил маленького охотника с двойным козырьком» (5, 30). Или: «Дрон-Тон! — крикнул сторожевой ворон в том смысле, что какой-то маленький человек с двой­ ным козырьком и ружьем близится к Слепой елани и что, мо­ жет быть, скоро будет пожива» (5, 29—30). Описания чувства и переживаний действующих лиц в произведениях М. Пришвина чередуются с непосредственным показом их в действии. Так, от объяснения причины внезапно­ го огонька в глазах утопающего мальчика автор переходит к изображению поведения Митраши: «И когда загорелся огонек в глазах маленького человека, это значило, что Митраша вспомнил имя собаки...» И далее, как следствие этой мысли: «Потом омертвелые синеющие губы маленького человека ста­ ли наливаться кровью, краснеть, зашевелились... и маленький Антипыч сказал: «Затравка!» (5, 43). Приемы раскрытия характера (повторяющиеся портрет­ ные детали, изображение героев в действии) роднят произве­ дения Пришвина с рассказами Л. Н. Толстого для детей («Фи- липпок», «Кавказский пленник»). 123