ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №3 1967г

этой сцене только на непротивление жертвы своему убийце и на этом основании утверждалось, что состояние Степана показано нежизненно, неубедительно, а вся сцена считалась нехудожественной (см. статью Пичугина, указанную в приме­ чаниях). Прочтем же эту сцену заново, чтобы убедиться, как талантливо и психологически верно она написана. Сам автор понимал значение этой сцены как последнего преступления, совершенного Степаном, после которого всякие убийства для него стали невозможны. Толстой в окончательной редакции по сравнению с первыми вариантами, расширяет диалог М а ­ рии Семеновны и Степана, добавляет необходимые детали. «И, покончив с зятем, Степан, взволнованный, возбужден­ ный борьбой, идет за перегородку. З а перегородкой л еж а л а в постели Мария Семеновна и, поднявшись, смотрела на Степа­ на испуганными, кроткими глазами и крестилась. Взгляд ее опять испугал Степана. Он опустил г л а з а . , — Где деньги? — сказал он, не поднимая глаз. Она молчала. — Где деньги?—'с к а за л Степан, показывая ей нож. — Что ты? Разве можно? — сказала она. — Стало быть, можно. Степан подошел к ней, готовясь ухватить ее за руки, что­ бы она не мешала ему, но она не подняла рук, не противилась и только прижала их к груди и тяжело вздохнула и по­ вторила: — Ох, великий грех. Что ты? Пожалей себя. Чужие души, а пуще свою губишь... О-ох! — вскрикнула она. Степан не мог больше переносить ее голоса и взгляда и полоснул ее ножом по горлу» (36, 33). Толстой подводит итог этого страшного диалога, как и всей первой части повести, когда говорит, что это преступле­ ние не сошло Степану так легко, как сходили легко все пре­ дыдущие убийства. Что же произошло здесь? А произошла первая встреча ожесточившегося, одичавшего человека с добрым человеком. З а годы своих скитаний Степан смотрел на всех людей, как на врагов, которых он ненавидел и с которыми расправлялся. Он был слишком не избалован человеческой лаской или у ч а ­ стием. Между тем Мария Семеновна в последнюю минуту по­ думала не о себе, как было бы естественно, а о человеке, кото­ рый ее убивает: «пожалей себя». Она до последней минуты не верила, что он сделает это, что она погибнет. Ее взгляд и ее последние слова возбудили в нем чувство ужаса. Слово