ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №3 1967г

одновременно охватывать своим широким взором огромные пространства, скажем Шенграбенское сражение, и не терять из виду в этом человеческом месиве ни падающего с коня р а ­ неного Ростова, ни бегущего мимо него в странном кивере, в синей шинели черного, загорелого, с горбатым носом француза. Этот прием свободного парения над картой сражения и быстрого переключения своего взора на частности Сергеев- Ценский умело применяет в «Севастопольской страде». При изображении обширного поля сражения на Алме писатель не упускает из виду ни общего хода, ни частностей боя. Одно­ временно с показом бросающихся в атаку своих и неприя­ т е л ь с к и х войск Ценский видит, как «одна пуля сорвала Геор­ гий с повернувшегося назад полковника Ковалева, другая, следом за ней, пронизала ему грудь навылет» (4, 137), а командир Владимирского полка полетел со своего разгоря ­ ченного в беге коня. Общность творческих принципов Л. Н. Толстого и С. Н. Сергеева-Ценского проявляется и в организации авторской речи. Речь повествователя в «Севастопольской страде», как и в «Войне и мире», выполняет не только чисто языковую, но и композиционную функцию. Она является тем цементирую­ щим материалом, который связывает воедино все части эпопеи. Эту роль выполняют также многочисленные авторские отступления, в которых Ценский не только выражает свое отношение к изображаемым событиям, дает им оценку, но и, комментируя многие из них, помогает читателю лучше в них разобраться. Например, вполне уместен его публицистический комментарий относительно николаевского режима. «Нико­ лаевский режим не выдвигал и, по самой,сути своей, не мог выдвинуть талантливых людей. Это был режим для б ездар ­ ностей, для тех, кто или от рождения не имел собственного лица, или тщательно вытравил его серной кислотой длитель­ ной науки служить преуспевая и в три изумительных по своей лаконичности речения: «Слушаю!», «Так точно!», «Ни­ как нет!» — вложить все силы своего ума, как бы недюжинны ни были они от природы» (4, 540). Вслед за Л. Н. Толстым Сергеев-Ценский немалое место в структуре эпопеи отводит пейзажу. Многоголосая природа служит в произведении не только средством более четкого, более реального отображения места и времени свершения событий, она повсюду сопутствует успехам героев обороны, 112