ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №2 1964г

Толстого отметил Константин Федин, который пишет о том, что «Изображая в рассказе «Дьявол» мечтания Иртеньева о Степаниде, Толстой написал: «И, боже мой, с какой преле­ стью рисовало ему ее его воображение». «Ему ее его!» — эту толпу местоимений можно было бы признать опиской у любого литератора. Но у Толстого эта не небрежность, не нарочитость, не обдуманная грубость речи, а только простота. Так говорится в жизни, когда не изыскивают форму, а заботятся лишь о передаче душевного состояния, о выражении мысли» 8. При описании последних дней умирающего Ивана Ильи­ ча также появляется «толпа местоимений», о которых писал К. Федин. Почти трагически звучит местоимение она (смерть), которое с подчеркнутой и частой повторяемостью употребляет Толстой: «И она приходила и становилась пря­ мо перед ним». (Он не может избавиться от нее) (94). «она мелькнула через ширмы, он увидал ее... и она явственно глядит на него... Он шел в кабинет, ложился и оставался опять с нею. С глазу на глаз с нею, а делать с нею нечего Только смотреть на нее и холодеть» (95). Толстой не боится, подобно некоторым своим современ­ никам, например, Флоберу, повторять на одной странице одно и то же слово. Наоборот, иногда он нагнетает их. И эта частота употребления создает образы необычайной силы и выразительности. В повести «Смерть Ивана Ильича» блестяще изобра­ жен внутренний мир человека. Это потребовало специаль­ ного художественного выражения. Особую роль в психо­ логическом анализе Толстого, как известно, играет внут­ ренний монолог. Об особенностях внутреннего монолога Толстого очень хорошо сказал в свое время Стасов в пись­ ме к великому художнику. «Почти все авторы, в том числе и Тургенев, и Достоевский, и Гоголь, и Пушкин, и Грибое­ дов, пишут монологи совершенные, правильные, последо­ вательные, вытянутые в ниточку и струнку,—писал В. В. Ста­ сов.—Последовательные... а разве мы так думаем сами с собой? Совсем не так. Я нашел до сих пор не единственное исключение. Это граф Лев Толстой. Он один дает в романах и драмах настоящие монологи, именно со всей неправиль­ ностью, случайностью, недоговоренностью и прыжками»9. Вот такой внутренний монолог начинает преобладать во второй части повести «Смерть Ивана Ильича». Социально- бытовая повесть на глазах у читателя перерастает в фило­ софскую. На первый план выдвигается изображение внут­ реннего мира страдающего Ивана Ильича, поставленного перед лицом неизбежной смерти. В речи Ивана Ильича все меньше канцеляризмов, все меньше арготизмов, галлициз­ мов и стереотипных выражений, начинают преобладать. 98