ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №2 1964г

Оленина Толстой противопоставил в этой сцене природный инстинкт казаков, основанный на принципе: сильный по­ беждает слабого, не ты его, так он тебя. Лукашка хладно­ кровно убиваег человека, не задумываясь над страшным смыслом смерти. При этом им руководит не столько чувст­ во долга, сколько чисто охотничий азарт: «Как на кабана, который ушел вечером, досадно было ему на абреков, кото­ рые уйдут теперь»,— пишет Толстой13. Также спокойно Лу­ кашка относится к своей возможной смерти. На вопрос Оле­ нина, радовался ли бы он смерти брата, Лукашка отвечает: «А что ж? И не без того! Разве нашего брата не бьют?» и. То, что он каждый день наблюдает в природе, кажется ему естественным и необходимым. Из общей массы Толстой выделяет Ерошку, который приподнялся над суровым биологизмом, свойственным дру­ гим казакам. Он жалеет и человека, и зверя и осуждает жестокость во всех ее проявлениях: «...души нет в лю­ дях!» |5. Ерошка возмущается убийством абрека, потому что “видит в нем не столько врага, сколько человека. У него нет чувства национальной розни. Для него все люди, все до­ стойны уважения. Гуманизм Ерошки тоже вытекает из при­ родности, по отражает ее наивысший философский смысл. Будучи охотником, общаясь с природой, Ерошка пости­ гает ее мудрый закон: все рождается для радости бытия, все одинаково подчиняется смерти. А раз так, не должно быть пренебрежительного и враждебного отношения к кому бы го ни было. Толстой согласен с мнением Ерошки. По­ этому он и показывает его как истинного мудреца. Наделяя Ерошку талантом человеколюбца. Толстой не отвергает своей мысли о суровости отношения казаков к людям. Во-первых, сам Ерошка был в молодости таким же, убивал и чеченцев, и русских, хотя и не любит вспоминать об этом. Во-вторых, потому, что Ерошка показан как ис­ ключение. Он один осуждает Лукашку за радость успеха. Его человеколюбие чуждо казакам. Не случайно, он жалует­ ся Оленину, что казаки его не любят. Толстой не отрицает закона борьбы за существование, но построение жизни только на его основе он считает недо­ пустимо малым для человека. Вот почему жестокой правде- казаков он противопоставляет высокий гуманизм Оленина, в основании которого лежит идея самоотвержения, под­ линно человеческое чувство. С высоты его поведение каза­ ков представляется Оленину странным и непонятным: «Че­ ловек убил другого, и счастлив, доволен, как будто сделал самое прекрасное дело. Неужели ничто не говорит ему, что тут нет причины для большой радости? Что счастье не в том, чтобы убивать, а в том, чтобы жертвовать собой?» — размышляет он |6. Среди казаков, собравшихся вокруг уби­ того абрека, ему неловко и одиноко. Толстой сочувствует