ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №2 1964г

году он говорил: «Всю разницу между романом и драмой я понял, когда засел за свою «Власть тьмы». Понял off то, что монологи, позволяющие в романе раскрыть внутренний мир человека, совсем неуместны в драматургии. «Правда, и я не удержался,— оговаривается он,— и я несколько моно­ логов вклеил в «Власть тьмы», но вклеивая их, я чувство­ вал, что делаю не то. Трудно старому романисту удержать- > ся от этого, как трудно бывает кучеру сдержать лошадей, когда с горы напирает на них тяжелый рыдван» 4. Толстой всегда стремился к идеальному способу изобра­ жения событий и действующих лиц, ему хотелось в своих драматических произведениях совсем обойтись без моноло­ гов в обычном смысле слова. Однако и в «Живом трупе» Толстой не отказался от монологической речи, хотя моноло­ ги эти довольно своеобразны. 3! декабря 1900 года Толстой записал в дневнике: «Ду­ мал нынче о том, что главная неестественность драматиче­ ских произведений есть то, что говорят все лица одинаково долго и их слушают. В действительности это не так: каж­ дое лицо имеет возможность говорить и выслушивать но свойствам своего характера и ораторского искусства. Хотел так переделать свою драму» (т. 54, стр. 79). Речь идет, таким образом, о новом качестве монологов. В «Живом трупе» они являются одним из главных средств психологической характеристики действующих лиц, а сама форма монологов исключительно разнообразна, и разнооб­ разие это отражает внутренний мир героя и определяется той ситуацией, в которой произносится тот или иной моно­ лог. Таких монологов, когда действующие лица говорят «долго и их слуш'ают», в «Живом трупе» три: один произносит Ка­ ренин (вторая картина четвертого действия), два других- Протасов (первая картина пятого действия и первая карти­ на шестого действия). И монолог Каренина и монологи Протасова относятся к прошлому, к тому, что уже соверши лось до настоящего момента. Тем самым лишний раз под­ черкивается, что действующие лица внимательно анализи­ руют прошлое, стремясь понять природу конфликта, того запутанного узла противоречий, который был уже завязан до начала действия драмы. Сравним для этого монолог Ка­ ренина и монолог Протасова в первой картине пятого дей­ ствия драмы. Во второй картине четвертого действия Каренин призна­ ется Лизе в своем чувстве, признается именно в тот мо­ мент, когда Федя «определенно обещал» дать Лизе развод. Каренин, твердо уверенный в том, что Федя «исполнит обе­ щание» (к тому же Каренин ожидает Воскресенского—свое­ го секретаря, который послан к Протасову, чтобы тот под­ 56