ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №2 1964г

перед лицом смерти (гибель Окорока и размышление о смер­ ти раненого Николая Ростова). Только в «Голубых песках» и в «Гибели Железной» Ива­ нов стал применять приемы психологического анализа, близ­ кие Толстому. В связи с этим у него изменяется синтаксис, вся конструкция фразы. Характерными для него становятся такие предложения: «Запусу стало жаль ее и стало стыдно своего желания унизить человека»... «Оставшись один, Запус подумал, что хорошо было бы посмотреть, как пойдет в го­ род Олимпиада»... «У Плешко мелькнула мысль, что все ок­ ружающие смотрят па него с такой любовью и радостью»... (И, 178). Итак, в поздних повестях Иванова бросаются в глаза более сложные синтаксические конструкции. Несомненно, эта сложность вызвана углубленным раскрытием внутренне­ го мира человека, тщательным исследованием «тайного тай­ ных» его души. Этому содействуют и прямая авторская ха­ рактеристика, и несобственно-прямая речь, и внутренний мо­ нолог. Таким путем Иванов, сначала творчески использовав­ ший толстовские принципы изображения человека и народа на войне, позднее, во второй половине 20-х годов, подошел к применению приемов психологического анализа. * * * В заключение хочется сказать, что мы в своей работе от­ нюдь не намерены приклеивать Всеволоду Иванову «бороду Льва Толстого», как когда-то сказал Горький по другому поводу. Толстой есть Толстой, а Иванов — это Иванов. Го­ воря об учебе молодого писателя у гениального художника слова, мы не хотели, чтобы талантливый советский писатель выглядел подражателем Толстого. Поэтому мы умышленно избегали неопределенного термина «влияние», который у нас до последнего времени часто отождествлялся с термином «подражание». Действительное влияние, влияние определяю­ щее, на Иванова оказала прежде всего сама революционная эпоха. Действительность сформировала его как писателя, дала ему жизненный материал. В то же время мы пытались на конкретных фактах доказать преемственную связь «Пар­ тизанских повестей» с творчеством Толстого, показать, как его принципы изображения человека и народных масс были творчески использованы Ивановым. Вместе с тем мы не за­ бывали, что Толстой для автора «Партизанских повестей» не был единственным учителем. Для уяснения этой мысли уместно будет привести слова Иванова, написанные автору этих строк по поводу статьи о дореволюционных рассказах писателя*). «Разбор Вами моих ранних рассказов правилен,—писал Всеволод Вячеславо­ вич.—Но чересчур много уделяете внимания влиянию Горь- * ) См. статью эту в журнале «Русская литература» № 2 за 1959 г. 266