ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №1 1962г

в это противопоставление ошибочный смысл. Он думает, что Толстой идет в своем искусстве не от знания жизни, не от глубокого проникновения в нее, а только от гениального владения воображением, которое стоит над реальной жиз­ нью, что искусству чужд какой бы то ни было отбор, чуж­ да сознательная направленность: «Добро и зло постигается ими (Толстым и Бальзаком.— 3. J1.) помимо их воли. Жизнь воображения-—вот сущность художника или выдаю­ щегося ума... Мой мысленный взор есть бог искусства» (стр. 162). Уход великого писателя из Ясной Поляны и его смерть не только потрясли Пастухова, перенесшего эту утрату как великое личное горе, но и помогли ему открыть в гении Толстого новые грани, осмыслить его гораздо глубже, мас­ штабнее, пробудили важные мысли о назначении искусства, о своем месте в жизни. Только теперь Пастухов понял, что Толстой— это Человек с большой буквы, наставник, отец, великий гуманист. Вот некоторые из мыслей Пастухова о Толстом: «Он оставил нам правило, понятное, как слово: устроить на земле жизнь, благодатную для человека» (стр. 401). «После него— нельзя шутить ни в жизни, ни в искус­ стве— стыдно» (стр. 401). «Если бы обитатели иных миров спросили наш мир: Кто ты? — Человечество могло бы отве­ тить, указав на Толстого: вот я» (стр. 405). В скорбные Дни прощания с Толстым, явственно прояви­ лись и слабости Пастухова, шаткость его идейных позиций, растерянность, полное отсутствие какой-либо перспективы. Пастухов с отчаянием думает, что со смертью Толстого у на­ рода уже не будет другого наставника и что сам Толстой не может принадлежать будущему: «Повянет дерево, заглох­ нет колокол. Россия, куда ты пойдешь за словом любви?» (стр. 393). «Кто теперь придет вместо него? Загадка. Но его оружие больше не пригодится» (стр. 401). В романе «Костер» Федин с величайшей скрупулезностью будет описывать сложнейшие мысли и чувства Пасту­ хова, вызванные памятью о Толстом. Автор «Первых радо­ стей», видимо, не ставил перед собой задачи столь деталь­ ного анализа внутреннего мира Пастухова, однако некото­ рые приемы этого анализа, используемые в первом романе трилогии, будут не только перенесены в «Костер», но и по лучат там более глубокую разработку. ...Вот Пастухов прибегает в редакцию Саратовской газе­ ты узнать о Толстом. Просматривая гранки завтрашнего но­ мера, Пастухов пытается осмыслить значимость невозвра­ тимой потери для всего мира. Но эта главная мысль в со­ знании Пастухова причудливо ассоциируется с думами о чем-то сугубо личном, интимном, о своем прошлом и о сво­ ем будущем. Ему вспоминаются детство и какая-то причи­ 71