ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №1 1962г

бога моей юности и молодых лет. У писателя всегда ведь есть боги и... божки!» Подобная перемена ориентации, устремленность Федина к традициям Толстого, происшедшие в 30-е годы, не явля­ ются случайными. Вполне закономерно, что именно' тогда, когда Федин сделал решительный шаг к овладению марк­ систско-ленинской эстетикой, методом социалистического реализма, он устремился к творчеству Толстого. Традиции Толстого получили свое наиболее зрелое, нова­ торское развитие в трилогии Федина, состоящей из романов «Первые радости», «Необыкновенное лето», «Костер». Эти традиции проявились здесь прежде всего в создании правдивого художественного образа времени, отразившего самые решающие моменты жизни общества в судьбах, по­ ступках, характерах обыденных, но по-своему неповторимых людей, в умении достичь подлинной современности в подаче исторического материала. Толстой помог Федину в совер­ шенствовании мастерства психологического анализа, в раз­ работке своеобразных, оригинальных способов тонкого про­ никновения в сферу самых затаенных чувств и переживаний. Критики, в частности Б. Брайнина, указывают на компо­ зиционное сходство «Войны и мира» и романа «Необыкно­ венное лето», состоящее в связи и чередовании картин войны и мира, синтезе художественной ткани произведений, публи­ цистических отступлений и военных картин. Близость «Войны и мира» и «Необыкновенного лета» устанавливают и зару­ бежные исследователи. Так, X. Родер в австрийской «Таге- бух» усматривает эту близость в том, что оба писателя, правдиво изображая события истории, делают их актуаль­ ными и для современного читателя1. Большой интерес. Федина к наследию Толстого, к его личности нашел проявление и в том, что в.трилогии возникла толстовская тема. Что же могло послужить толчком для ее появления? Когда именно могла она возникнуть? В сентябре 1938 г., когда отмечалось 110-летие со дня рождения Толстого, Федин в первый раз приехал в Ясную Поляну. Хранители этой священной усадьбы, и прежде всего Софья Андреевна Толстая-Есенина, радушно приняли писа­ теля. «Для меня Софья Андреевна сделала то, что Ясная Поляна стала мне близкой и понятной настолько, что прежде я не мог этого ожидать,— писал Федин в своих записках 1957 года.— Навсегда запомнил я свой зимний приезд и ноч­ лег в доме Толстого»2. 1 См. «Тагебух», 1951, 10 ноября, № 23. 2 «Литературная газета», 1959, 20 июня, № 77. 67