ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №1 1962г

пить против монархической формы государственного правле­ ния. Эта цель сформулирована в следующих словах: «И та­ ковы были и есть все властители и тем больше, чем они са­ мовластнее, и таков был в высшей степени и Николай Пал- кин, как прозвал его истерзанный им народ русский» (35, 553). Проявления деспотизма находят в Толстом беспощадного обличителя: писатель создает потрясающие картины истяза­ ний людей, зверски избиваемых такими же подневольными, как они, солдатами. Сравним три описания наказания шпиц­ рутенами из произведений: 1900 г.— «После бала», 1905 г.— «Посмертные записки старца Федора Кузьмича», 1906 г.— «За что?» *. В них много общего: поводом к прогнанию сквозь строй Служит неудавшийся побег, наказание совершается под «жестокую нехорошую музыку», под «неприятную мело­ дию флейты и барабана»; сходны описания наказуемых, их страданий, криков. Но если в первых двух описаниях речь идет о наказании одного человека, то в рассказе «За что?» экзекуция длится шесть часов — от раннего утра до двух часов пополудни. Если в первых двух случаях зрителями оказываются люди, присутствие которых не обязательно, то в третьем — «все падали, всех уносили — одних замертво, других еще живыми, и мы все должны были стоять и смот­ реть» — «ровным, спокойным басом» повествовал Росолов- ский, но в конце он не выдержал и «закрыв рот, засопел носом» (42, 95—96). Таким образом, возрастает сила обоб­ щения, политический смысл сцены, т. к. подчеркивается ге­ роизм Сироцинского, стоявшего во главе смельчаков-поляков, решившихся бежать из сибирской ссылки. Но и в первых двух произведениях картины имеют не ме­ нее резкий обличительный смысл. В рассказе «После бала» полковник олицетворяет собой бесчеловечный николаевский режим. Даже тогда, когда на нем маска добродушия, одна портретная деталь напоминает о Николае 1 — «белые, а 1а Nicolas I подвитые усы». За этим следует авторская харак­ теристика: «Он был воинский начальник типа старого слу­ жаки николаевской выправки» (34, 120). В сцене наказания татарина и проявляются качества «николаевского служаки»: «он своей сильной рукой в замшевой перчатке бил по лицу ис­ пуганного малорослого солдата за то, что тот недостаточно сильно опустил свою палку на красную спину татарина» (34, 124). В рассказе «За что?» шпицрутены названы «палка­ ми высочайше утвержденной толщины». Контрастный .подбор эпитетов создает впечатление гос­ подства насилия царских слуг над народом. В «Посмертных > записках старца Федора Кузьмича» страшная картина про- 1 Сам Толстой никогда не видел этой страшной картины, см. «Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников», т. 11, М., 1955, стр. 113. 53