ТОЛСТОВСКИЙ СБОРНИК №1 1962г

указал на принципиальное различие Бондарева и Каратае­ ва. «Думая о Тюлине, понимаешь не только наших Мини­ ных,— писал он в статье «Разрушение личности»,— но и сек­ тантов Сютаева и Бондарева..., а чувствительный и немнож­ ко слабоумный Платон Каратаев исчезает из памяти вместе с Акимом и другими юродивыми...»' Главным аргументом, который не оставляет камня на камне от ложного тезиса А. Толстой, служит само сочине­ ние крестьянина Бондарева, дышащее страстным протестом и негодованием. Если Сютаев проповедовал пассивное отно­ шение к современному злу, чем действительно был близок Каратаеву, то Бондарев выступил как публицист-обличитель. Автдр памфлета «Трудолюбие и тунеядство» от имени угне­ тенных крестьян подвергает критике помещичье «право» на землю. «Говорят,— пишет Бондарев,— прав тех нету и зако­ нов, чтобы от помещиков и от разных богачей землю ото­ брать и жаждущему трудов отдать... Ныне по всей Расее всю землю от людей отобрали и на вечное время белоруч- кам-помещикам отдали, а остальную миллионерам также на­ вечно за деньги продали, а миллионы и миллионы людей живыми ложись в гроб». «Помещик человек, а крестьянин собака? У помещиков дети, а у крестьян щенята ?»2 — с него­ дованием далее спрашивает Бондарев. Бондарев мечтал о труде для всех, о труде свободном» при этом отдавал предпочтение труду земледельческому. «У меня вся цель состоит только в том,— пишет он,— чтобы убедить всякого и каждого из вас, дабы он от всей души желал... собственных своих трудов хлеб есть и правдою на свете жить, да при том и не гнушался бы как хлебною ра­ ботою, так же и работающим ее да и не признавал бы нас, кормильцев своих, за собак...» Общественный идеал крестьянина-публициста — всем трудиться на общей-земле — был близок Толстому. Перечи­ тывая в 1906 г, «Трудолюбие и тунеядство», великий писа­ тель сделал такую запись в дневнике: «Главная ошибка при устройстве человеческих обществ и такая, которая устраняет возможность какого-нибудь разумного устройства жизни,— та, что люди хотят устроить общество без земледельческой жизни или при таком устройстве, при котором земледельче­ ская жизнь — только одна и самая ничтожная форма жизни. Как прав Бондарев!-» (55, 212. Курсив мой.— М. М.). Безусловно, Толстому близки были и бондаревские вы­ пады против «паразитов жизни». «Спрашивается,— говорит Бондарев: — куда же наши труды девались? Да какой же это враг все пожитки наши разграбил? Да какой же это 1 М. Горький . Собр. соч. в 30 тт., т. 24, стр. 53. 2 Центр. Гос. архив литер, и искусства. Фонд Бондарева. 117