МЫСЛЬ ВНЕ ВРЕМЕНИ И ГРАНИЦ

107 Н. М. Ильченко, профессор кафедры русской и зарубежной филологии Нижегородский государственный педагогический университет им. К. Минина (Нижний Новгород, Россия) «ЖИВАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПРАВДА» КАВКАЗА В РАССКАЗЕ Л. Н. ТОЛСТОГО «НАБЕГ»: ДИАЛОГ С А. А. БЕСТУЖЕВЫМ-МАРЛИНСКИМ «Живой художественной правдой» называл «вымысел» Л. Н. Толстого его младший современник В. Г. Короленко. В статье, посвященной восьмидесятиле- тию великого художника, он писал: «Мир Толстого – это… мир, в котором все отражения по размерам, пропорциями и свето-тени соответствуют явлениям действительности»» [6, с. 139]. Стремление к созданию индивидуального стиля просматривается уже в первом из «кавказских текстов» писателя – рассказе «Набег» (1852). Еще в двадцатые годы прошлого века определилась точка зрения, поддержи- ваемая и сейчас, о создании Л. Н. Толстым новых форм изображения действи- тельности через «преодоление», «отрицание» романтической традиции, которая была связана, прежде всего, с кавказскими повестями А. А. Бестужева-Марлин- ского [8, с. 92; 1, с. 346]. Соглашаясь с позицией Б. Эйхенбаума, высказанной в не потерявшей своего значения монографии «Молодой Толстой» (1922) об «отрицании романтических шаблонов» в ранней прозе Толстого [8, с. 58], все же покажем своеобразно выстраиваемый «диалог» с Бестужевым-Марлин- ским в рассказе «Набег». А. А. Бестужев-Марлинский (1797–1837) – один из главных создателей ро- мантической прозы. По мнению Ф. З. Кануновой, его повести недостаточно изу- чены, а «секрет его колоссального успеха… до сих пор еще не раскрыт» [5, с. 549]. В круг чтения Л. Н. Толстого в детстве тоже входила кавказская проза Бестужева-Марлинского, и он восхищался его повестями [4, с. 284]. Изменения в восприятии художественного мира популярного писателя-ро- мантика начались после публикации статьи В. Г. Белинского «Полное Собрание Сочинений А. Марлинского» (1840), в которой его повести были проанализиро- ваны с точки зрения утверждаемой критиком реалистической системы. Так, с «влиянием творчества Марлинского» связывают выбор Л. Толстым службы на Кавказе [4, с. 11, с. 284]. «Набег» имеет подзаголовок «Рассказ волонтера». Этот автобиографиче- ский момент – пребывание в качестве волонтера – позволил начинающему писа- телю наблюдать за солдатским бытом, учениями, походами. Позиция вниматель- ного наблюдателя характерна и для Бестужева-Марлинского, оказавшегося после сибирской ссылки на Кавказе: «Я большой охотник наблюдать, какое действие, какое впечатление производит на солдат опасность. Любопытно пробежать тогда по фронту, вглядываясь в глаза и лица» [2, с. 112]. Завязка «Набега» связана