Л. Н. Толстой в сознании человека цифровой эпохи

32 группы. Одна группа придерживается моральных и религиозных принципов (Долли, Китти, Шоку 1 ) , а другая группа против первой в плане убеждений и мо- рали (Бетси, графиня Лидия Ивановна, мать Махин). Изучив персонажей, мы видим, что героини второй группы не только не по- могают главным героиням выбраться из этой грязи, но и прокладывают им путь к полному утоплению. Бетси уговаривает Анну и Каренина принять Вронского: «– Я не для мужа, а для себя не хочу. Не говорите этого! – отвечал взволно- ванный голос Анны. – Да, но вы не можете не желать проститься с человеком, который стрелялся из-за вас...» [1, т. 8, С. 493–494]. И в романе Льва Толстого «Анна Каренина», и в романе Джавада Фазела «Любовь и слеза» главные героини (Анна и Махин) – женщины из цивилизован- ного и светского общества, нарушают законы семейно-нравственных принципов, но героини, окружающие главных героинь из, второй группы придерживаются моральных принципов и обеспокоены судьбой главных героинь. Здесь сравниваются отрицательные героини (графиня Лидия Ивановна, мать Махин) с любимыми женщинами авторов (Дарья Александровна, Шоку). Личность Дарьи Александровны: В романе «Анна Каренина» Толстой противопоставляет истинные материн- ские чувства Долли, никогда не подвергавшиеся сомнению, чувствам Анны к своим детям, всё время подвергая сомнению их искренность. Чувство материнской гордо- сти за своих детей, присущее Долли, совсем отсутствует в Анне [4, С. 38]. «Оставшись одна, Долли помолилась Богу и легла в постель. Ей всею душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя заставит думать о ней. Воспоминания о доме и детях с особенною, новою для нее прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет» [1, т. 9, С. 243–244]. А личность графини Лидии Ивановны: «Не менее лицемерную фразу произносит графиня о грехе: ”Греха нет для верующих, грех уже искуплен”» [1, т. 9, с. 350; цит. по статье: 6, С. 38]. Джавад Фазел, как и Толстой, сравнивает своих героинь: « ...Я увидел её на мгновение и однажды подумал о ней. Мне напомнили девственность и обаяние Махин, когда она была студенткой. Она тоже учится, у неё тоже были мечты и надежды, но я не мог сравнивать эти две прекрасные девушки друг с другом. Шоку – это девушка, обладающая скромностью, отличием и превосходством. Шоку уважает и бережет свою честь и личность больше всего на свете. Шоку – это небесный свет, она выше всякого. Для женщины нет ничего более ценного, чем самопознание и самоуважение. Женщина никогда не поскользнется, если она привержена своему личному статусу и семейному положению. Женщинам следует научить урок чести, терпимости и высокомерия» [2, С. 122]. Интересно обратить внимание на слова матери Махин: «... Эта выдающаяся, образованная 1 Двоюродная сестра Махин по матери.