Духовное наследие Л. Н. Толстого в контексте мировой литературы и культуры

83 и Пьер Безухов, Константин Левин возродиться к живой жизни. Эти герои про- изведут переоценку нравственных ценностей. Маша идет этим же путем. “Между тем пришла весна. Прежняя тоска моя прошла и заменилась весеннею мечтательною тоскою непонятных надежд и желаний” [Толстой, III, 1979, 78]. Маша готова к пробуждению, она готова действовать и расти над собой. Таково влияние Сергея Михайловича. “Отношения опекунства – удачный авторский ход, расширяющий возможности психологизма и этического пафоса. Благодаря опекунству, между героями возможно свободное общение, не вызывающее пе- ресудов в обществе и не смущающее самих героев” [Саркисова, 2013, 126]. Мы согласны с данным автором, что “опекунство оказывается удобным приёмом для вкрапления в психологический роман нравственной проблематики” [Саркисова, 2013,126]. Опекун является авторитетом, на который хочется равняться, кото- рому необходимо следовать. Однако, Маша чрезвычайно живого ума девушка, ее подход к жизни в силу молодости во-многом нетривиален. К тому же с Сер- геем Михайловичем они постепенно становятся сначала друзьями, общаясь ино- гда почти на равных. Этого, во всяком случае, очень хочется Маше. Хотя в силу возраста и опыта Сергей Михайлович опережает Машу во многих вопросах. Даже равнодушие Сергея Михайловича к Машиной наружности становится в конце концов выигрышным для их отношений. И внутренняя красота, чистота и нравственность превалируют над внешним и наносным. “Ему хотелось верить, что во мне нет кокетства. И когда я поняла это, во мне действительно не осталось и тени кокетства нарядов, причесок, движений; но зато явилось белыми нитками шитое, кокетство простоты, в то время как я еще не могла быть проста” [Толстой, III, 1979, 83]. Когда ночью случилось объяснение между героями, то Маша испытала чув- ство внутреннего подъема, которое с ней уже больше не случалось в период се- мейной жизни. “Я не спала всю эту ночь и в первый раз в жизни восход солнца и раннее утро. И ни такой ночи, ни такого утра я уже никогда не видела после” [Толстой, III, 1979, 95]. И вот у Маши и Сергея Михайловича начинается семейная жизнь. Как из- вестно, для Л. Н. Толстого семья – это мерило всех нравственных ценностей. Од- нако, Маша вдруг испытывает желание побега из семьи. Она жаждет светских развлечений, ей наскучивает деревенская жизнь. Поездки в Петербург и Москву становятся для нее желанными. В отношения с мужем еще примешивается и рев- ность, да и быт, скука начинают “съедать” то изначально светлое и чистое чув- ство, которое объединяло этих двух людей . “Сцен и размолвок больше не бывало между нами, я старалась угодить ему, он исполнял все мои желания, мы будто любили друг друга” [Толстой, III, 1979, 132]. Ключевым в цитате является слово “будто” как обозначение иллюзии былой стадии любви. “Так прошло три года, во время которых отношения наши оставались те же, как будто остановились, застыли и не могли сделаться ни хуже, ни лучше” [Толстой, III, 1979,133]. Из отношений в семье исчезли искренность, свет увлек героиню. Она уверена в любви мужа, но забывает при этом беречь семейное счастье. Машу одолевает рутина дней. Ей кажется, что муж отказывается быть полностью поглощенным ее интересами, не делится с ней своими огорчениями. Нам представляется, что