Духовное наследие Л. Н. Толстого в контексте мировой литературы и культуры

80 женщины не только самки – даже дуры? И почему он старается уверить читателя, что коли женщина умна и развита, то непременно фразерка и лгунья?» [Тургенев, 1994, 156]. Основной сюжет и система персонажей повести «Несчастная», а также эпи- зод с намеченным тайным свиданием, вместо которого Сусанна попадает в за- саду к Колтовскому и Ратчу, могли быть задуманы, согласно процитированному выше комментарию Л. М. Лотман, в начале 1868 года, т.е., возможно, до знаком- ства Тургенева с тремя томами «Войны и мира». Напомним, что 24 января Тур- генев пишет Анненкову, что роман Толстого еще не прочел, а 4 февраля сооб- щает тому же адресату, что «дочитывает». Однако в плане повести (см.: [Турге- нев, 1981, 390–393]) еще нет упоминания о задуманном побеге (речь идет только о неудавшемся свидании). В плане свидание приурочено к июлю или к весен- нему времени, в окончательном тексте говорится о том, что побег должен был состояться зимой, как и в «Войне и мире». Не только библейский сюжет об окле- ветанной Сусанне, не только история Ревекки и Айвенго («Айвенго» Вальтера Скотта), но и «Война и мир» Толстого составляет реминисцентный фон турге- невской повести. Подведем итоги. Независимо от времени замысла повести «Несчастная», ра- бота Тургенева над ней проходила на фоне впечатлений, полученных при чтении «Войны и мира». Конец третьего тома (то, что в письмах Толстого называлось «узел») Тургенев воспринял, как и позднейшие исследователи, «наташецен- трично», под углом мировоззренческих расхождений с Толстым, и, как след- ствие, расхождений в «системе» гендерных взглядов. Был ли образ несчастной Сусанны задуман именно в русле полемики с образом Наташи и патриархаль- ными (как понял их Тургенев) идеями «Войны и мира» – неизвестно. Но сходство мотивной структуры (аксиологически инверсированное), а также некоторых де- талей «Несчастной» и конца третьего тома «Войны и мира» не вызывает сомне- ния. И это сходство могло появиться в процессе работы над повестью, в те же дни, когда Тургенев читал «Войну и мир» и статью Анненкова о романе, обсуж- дал прочитанное со своими адресатами. Толстой же видеть проблемы женской эмансипации в «узле» своего романа был склонен, наверное, не больше, чем Гомер – в побеге Елены из Спарты в Трою. История Наташи и Анатоля – это пример экспансии мирового зла, которое, выразившись и в стремлении Наполеона к мировому господству, ставит вопрос перед идеологическими героями – князем Андреем и Пьером – о наказании Ана- толя, а потом – о противодействии Наполеону, о борьбе со злом и о непротивле- нии злу насилием. Литература 1. Батюто, А. И. Избранные труды / А. И. Батюто. – СПб.: Нестор-История, 2004. 2. Толстой, Л. Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. / Л. Н. Толстой. – М.: ГИХЛ, 1949. – Т. 13.