Духовное наследие Л. Н. Толстого в контексте мировой литературы и культуры

73 к главе I произведения, а именно к диалогу между барином и ямщиком. Волну- ющая мысль о предстоящих блужданиях посещает барина-рассказчика еще в са- мом начале дороги: « и мне пришел в голову совет смотрителя не ездить лучше, чтоб не проплутать всю ночь и не замерзнуть дорогой » [Толстой, 2014, 162]. И постепенно правдивость этой мысли становится всё более очевидной. Состоя- ние нарастающей тревоги, передающейся от рассказчика к читателю, тонко «ри- суется» автором при помощи введения в диалог большого количества вопросов со стороны барина, в которых повторяется одна и та же мысль – «доедем ли мы до станции?» (вопрос с такой семантикой повторяется в диалоге первой главы 7 раз). И хотя сам барин осознает, что едут они « бог знает куда », каждый раз, повторяя однотипные по смысловому содержанию вопросы, он словно надеется услышать от ямщика желаемый, успокаивающий ответ, что до какой-нибудь станции добраться удастся. Однако напряженное состояние главных героев (ба- рина и ямщика) вскоре меняется, когда на пути их саней оказываются другие путники. Толстой описывает эту смену настроения следующим образом: «... он (ямщик) совершенно стал спокоен с тех пор, как нас было много ...» [Толстой, 2014, 170]. У барина же возникает чувство стыда, а затем некой уверенности, когда рядом с его санями появляется кто-то еще. Обратимся к диалогу между барином и его ямщиком в главе III: «– Вернемся-ка, барин, от греха. – Зачем? куда-нибудь да приедем. – Куда приехать? уж будем в степи ночевать. <...> Хотя меня удивляло то, что передовой ямщик, очевидно уже потеряв и до- рогу и направление, не отыскивал дороги, а, весело покрикивая, продолжал ехать полной рысью, я уже не хотел отставать от них. – Пошел за ними, – сказал я » [Толстой, 2014, 171]. И эти веселые покрикивания ямщиков, и малиновый звон колокольчиков «раз- брызгивают» краски жизни по однообразному зимнему полотну, вселяют надежду на лучшее в главных героев. Здесь Толстой затрагивают свою любимую тему силы русского мужика: простые рабочие люди без единой капли страха противостоят не- погоде. Особенно среди путников выделяется Игнашка. Все его движения, поведе- ние, речь наполнены неиссякаемой силой и бодростью. В момент, когда дорога стала слишком тяжелой, лошади ослабели, а метель усилилась, чтобы не пасть ду- хом и поддержать остальных, Игнашка начинает громко петь и посвистывать. Этот образ поющего, бесстрашного Игнашки словно противопоставляется образу ненастья, описываемого Толстым в рассказе. Его смелость, спокойствие перед ли- цом бури вселяют уверенность, что путникам суждено добраться до нужной стан- ции. « Странно было робеть, слушая его », – пишет Толстой. [Толстой, 2014, 187] И барин, пораженный и восхищенный смелостью и уверенностью мужиков (в осо- бенности Игнашки), частично перенимает эти же чувства. Итак, рассказ «Метель», относящийся к раннему творческому периоду Л. Н.Толстого, представляет собой произведение с «художественной живостью типов», с множеством мельчайших подробностей, которыми искусно «расшито полотно» общего повествования. Невероятный талант Толстого в умении де- тально и точно воссоздавать реальные события и чувства на станицах книг