Духовное наследие Л. Н. Толстого в контексте мировой литературы и культуры

46 А. С. Кондратьев Липецк, Россия «ВОЙНА И МИР» Л. Н. ТОЛСТОГО: ПРОБЛЕМЫ ПОНИМАНИЯ В КОНТЕКСТЕ «БОЛЬШОГО ВРЕМЕНИ» Аннотация. Пристальный и обостренный интерес в наши дни к антропологической про- блематике русской классики обусловлен массированным влиянием на категории националь- ного самосознания, укорененного в духовные традиции отечественной культуры, различных сторонников и адептов трансгуманизма и цифровизации, склонных самонадеянно редактиро- вать человеческий нарратив. Воплощенное в полной мере в «Войне и мире» Толстого безгра- ничное доверие русского миропонимания к человеку отвечает в «большом времени» на вы- зовы всколыхнувшейся эпохи. Ключевые слова: Толстой, «Война и мир», духовная традиция, доверие к человеку, антропологические воззрения, национальный характер, духовный опыт, становление чело- века, вмешательство в человеческую природу. Посвященная освоению духовных истоков становления человека на пере- ломе отечественной истории, «Война и мир» отвечает и на вызовы «большого времени», что выражено в замечании о судьбе князя Андрея после его встречи с Наташей: «<…> нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения» [Толстой, VI, 401]. Апелляция Толстого к антропологической составляющей в период работы над воплощением замысла книги, «героем которой был бы по праву человек, около которого все группируется, и герой – этот человек» [Толстой, Юб 48, 61], предполагает расширение представлений о смысловых глубинах неисчерпае- мого и развивающегося историко-литературного явления, ставя тем самым про- блему понимания в диалоге отдаленных друг от друга во времени читателя или исследователя с автором , восходящую к замечанию А. С. Пушкина: «<…> рас- положение души к живейшему приятию впечатлений, следственно к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных» [Пушкин, 41] и актуализированную И. А. Есауловым: «<…> настаивающие на “историзме” <…> на самом деле лишь “замыкаются в эпохе” создания произведений <…> эта позиция вообще имеет дело не с пониманием, а с изучением, совершенно подоб- ным изучению негуманитарного предмета: мертвой, безгласной <…> всегда равной самой себе вещи» [Есаулов, 17]. Поэтому Толстой, сосредоточенный на понимании онтологического статуса в его нарративной многосоставности на про- тяжении всего творческого пути, начиная с черновых редакций «Детства», выде- лив «способность, которая способствует нам понимать мгновенно те тонкости в людских отношениях, которые не могут быть постигнуты умом» [Толстой, Юб, 1, 153], и до статьи 1909 г. «Пора понять», – всемирно признанный при жизни художник и мыслитель склонен был воспринимать себя собеседником предста- вителей грядущих поколений: «<…> приходится молчать с живущими вокруг меня людьми и говорить только с теми далекими по времени и месту, которые будут слышать меня» [Толстой, Юб, 56, 76]. В связи с этим «Война и мир», раз- венчавшая наполеонизм во всех его духовно-социальных проявлениях, в «боль- шом времени» открывает возможность освоения духовно-культурных разломов