Духовное наследие Л. Н. Толстого в контексте мировой литературы и культуры

29 Левин и Кити в «Анне Карениной», Нехлюдов и Катюша Маслова в «Воскресе- нии»). Даже «Крейцерова соната» и «Дьявол» (несмотря на два варианта финала) подчинены этой модели, хотя в них возвращение объединяется с непрощением, т.е., по сути, ситуация развивается с обратным знаком. И только в рассказе «Кор- ней Васильев» ситуация возвращения остается модернистски недосказанной. Ощущение непрерывности жизненного цикла создаёт упоминание домаш- них животных и внука, сына Федьки: «В то время как он подходил к своему прежнему дому, из скрипучих ворот вышла матка с жеребенком, старый мерин чалый и третьяк. Старый чалый был весь в ту матку, которую Корней за год до своего ухода привел с ярмарки. «Должно, это тот самый, что у нее тогда в брюхе был. Та же вислозадина и та же широкая грудь и косматые ноги», – подумал он. Лошадей гнал поить черногла- зый мальчишка в новых лапотках. «Должно, внук, Федькин сын значит, в него черноглазый», – подумал Корней. Мальчик посмотрел на незнакомого старика и побежал за за игравшим по грязи стригуном. За мальчиком бежала собака, такая же черная, как прежний Волчок. «Неужели Волчок?» – подумал он. И вспомнил, что тому было бы двадцать лет» [Толстой, 1985, 212–213]. Встреча в доме Марфы оставляет гнетущее впечатление у всех, а сам Корней «испытывал какое-то особенное, умиленное, восторженное чувство смирения, унижения перед людьми, перед нею, перед сыном, перед всеми людьми, и чув- ство это и радостно и больно раздирало его душу» [Толстой, 1985, 214]. Единственное, что нужно было Корнею и что он получил, – это прощение Агафьи. Находясь на смертном одре, он произносит: «Слава богу, развязались все грехи, – и лицо его сложилось в торжественное выражение» [Толстой, 1985, 215]. Марфа же приходит слишком поздно и ответы на свои вопросы никогда не узнает. Оглядываясь на пройденный путь, герой осознает свое предназначение и место в этом мире, ему открывается смысл собственных поступков. В конце путешествия наградой за пережитые душевные муки становится возвращение к спокойствию и внутренней гармонии. Литература 1. Аристотель. Об искусстве поэзии / Аристотель. – М.: ГИХЛ, 1957. 2. Рыбальченко, Т. Л. Ситуация возвращения в сюжетах русской реалисти- ческой прозы 1950–1990-х гг. / Т. Л. Рыбальченко // Вестн. Том. гос. ун-та. Фи- лология. – 2007. – № 1. – С. 58–82. 3. Толстой, Л. Н. Собрание сочинений: В 22 т. / Л. Н. Толстой. – М.: Худож. лит. – 1985. – Т. 14. 4. Шульц, С. А. Неизвестные страницы. Рассказ Л. Н.Толстого «Корней Ва- сильев»: Уровни сюжета и уровни жанра / С. А. Шульц // Рус. словесность. – 2019. – № 4. – С. 105–111. 5. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении / М. Элиаде; Пер. с фр. А. А. Васи- льевой [и др.]; Науч. ред. В. П. Калыгин, И. И. Шептунова. – М.: Ладомир, 2000.