Духовное наследие Л. Н. Толстого в контексте мировой литературы и культуры

258 все равно умирать. Какая его жизнь! Ему и жизни не жалко, а мне, слава богу, есть чем пожить...» (Толстой, 1). А Никита был очень плохо одет. Его кафтан и шуба совсем не грели его. Ему было очень холодно. Не мог выносить метельную погоду. Тем не менее, ко- гда они решили ночевать среди дороги около оврага, тогда, первое, что пришло ему в голову, – это устроить тепло Мухортому. «... достав веретье, он сложил его вдвое и, скинув, прежде шлею и сняв седелку, покрыл им Мухортого. – Все теплее тебе будеть, дурачок,– говорил он, надевая опять на лошадь сверх вере- тья седелку и шлею. Никита, который жил с природой и знал нужду в жизни, теперь сидя в страшный холод, был терпелив и спокоен, не испытывал никакого раздражения, потому что он верил в своего главного высшего хозяина, послав- шего его в эту жизнь. Он был уверен, что, умирая, останется во власти этого же хозяина. Здесь мы обнаруживаем и второе значение слова ‘хозяин’. Тут слово ‘хозяин’ означает не ‘владелец, собственник’, а ‘бог, властитель мира’. Инте- ресно отметить, что выше тоже мы встречали двух ‘победителей’. Никита замер- зает от холода. Он чувствует, что он по-тихоночку идёт навстречу смерти. Он оставляет этот земельный мир. Но как истинный религиозный человек, он спо- коен и просит прощения у всех за свои грехи! « Умирал он или засыпал – он не знал, но чувствовал себя одинаково готовым на то и на другое» (Толстой,1). «– Чую, смерть моя... прости, Христа ради... – сказал Никита плачущим голосом, (Толстой, 1). А тем временем Брехунов торгуется с богом, чтобы он помог ему выбраться из ситуации: «И он стал просить этого самого Николая-чудотворца, чтобы он спас его, обещал ему молебен и свечи» (Толстой, 1). Но в конце рассказа перед нами совсем другой Брехунов: вернувшийся из своей неуспешной езды, он видит замерзающего Никиту и в этот момент проис- ходит крутой нравственный перелом в Брехунове . У него начинает одерживать победу духовное над телесным. И он сразу покрыл Никиту не только своей шу- бой, но и всем своим телом. В результате Василий Андреевич замёрз и Никита остался живым. Заключая наше небольшое сравнение, можно сказать, что Брехунов и Ни- кита – это люди двух разных миров с противоположными моральными основами и нравственными идеалами. Образ Никиты является воплощением толстовского мировоззрения на жизнь, а образ Брехунова (до его переворота, который произо- шёл за несколько часов до смерти) – его антиподом. Толстой везде оправдывает мотив истинной жизни Никиты и опровергает мотив ложной жизни Брехунова. Звучит порадоксально, но выявляется, что духовный мир бедного работника – богатый, а духовный мир богатого хозяина – бедный. Толстой говорит, что в мире все люди равные. Нет никакой разницы между хозяином и работником, потому что « основа жизни человека есть живущий в нем дух Божий. Дух Божий один и тот же во всех людях. И потому люди не могут не быть все равны между собою » (Толстой, 5). Брехунов это ощутил после происшедшей в нём перемены, поэтому « ему кажется, что он Никита, а Никита он, и что жизнь его не в нем самом, а в Никите. "Жив, Никита, значит, жив и я", с торжеством говорит он себе » (Толстой, 1).