Духовное наследие Л. Н. Толстого в контексте мировой литературы и культуры

257 Жена Василия Андреевича боится его. Перед ним она робкая, боязливая, не- смелая. «– Право, Никиту бы взял,– говорила она, робко выступая из-за двери. – С деньгами поедешь,– продолжала тем же жалобным голосом жена. – Да и погода не поднялась бы, право, ей-богу» (Толстой, 1). Брехунов неуважительно, порой грубо относится к ней. Он ведёт с ней раз- гвор как со своими покупателями. На её советы: «Василий Андреич ничего не от- вечал и на слова ее, которые были ему, очевидно, неприятны, сердито нахму- рился и плюнул. – Что ж я, иль дороги не знаю, что мне беспременно провожа- того нужно? – проговорил Василий Андреич с тем неестественным напряже- нием губ, с которым он обыкновенно говорил с продавцами и покупателями.» . . . – Вот как банный лист пристала... Ну куда я его возьму? (Толстой, 1). Даже в метели он не может говорить добрые слова о своей жене. Жалея, что из-за неё ему пришлось взять Никиту с собой, он говорит: «И на что я его взял? Все ее глупость одна!» – подумал Василий Андреич, вспоминая немилую жену (Толстой, 1). Никита в своей семейной жизни несчастлив. Из-за работы ему пришлось большую часть своей жизни прожить не дома, а в людях. Его красивая и бойкая жена Марфа хозяйничала дома с подростком-малым и двумя девками и не звала Никиту жить домой, потому, что уже лет двадцать жила с бондарем. Тем не тенее Никита регулярно отдавал ей своё жалованье. Никита не любит говорить о своей семейной жизни. Когда его хозяин начал шутить над бондарем, Никита сказал: – Бог с ними, Василий Андреич, я не вникаю в эти дела. Мне чтобы малого она не обижала, а то бог с ней. Он её простил за всё это и в метели перед смер- тью даже вспоминал её и сказал: – Поми-ми-мираю я, вот что,– с трудом, пре- рывистым голосом выговорил Никита. – Зажитое малому отдай али бабе, все равно» (Толстой, 1). Никита своим поведением отражает философию Толстого, что истинная жизнь не в теле, а в духе. Посмотрим поведение Брехунова и Никиты в безнадёжной ситуации ме- тели, когда они оказались лицом к лицу со смертью: Василий Андреевич Брехунов даже в этой трагической ситуации не может выкинуть из головы мысль о выгодной покупке и о том, как можно нажимать ещё больше денег. Он не перестаёт думать « о своих расчетах, делах и о своей славе и своем достоинстве и богатстве». Посидел в санях нектотрое время и «Опять он начал считать барыши, долги за людьми, опять стал хвастаться сам перед собой и радоваться на себя и на свое положение» (Толстой, 1). Ночью лежал в темноте и «...думал: думал всё о том же одном, что составляло един- ственную цель, смысл, радость и гордость его жизни,– о том, сколько он нажил и может еще нажить денег; сколько другие, ему известные люди, нажили и имеют денег, и как эти другие наживали и наживают деньги, и как он, так же как и они, может нажить еще очень много денег. Покупка Горячкинского леса составляла для него дело огромной важности» (Толстой, 1). С Никитой он поступил очень эгоистично. Он оставил его одного умереть и сам поехал на же- ребце искать выход на дорогу. «Что лежать-то, смерти дожидаться! Сесть верхом – да и марш,– вдруг пришло ему в голову.... Ему,– подумал он на Никиту,–