Духовное наследие Л. Н. Толстого в контексте мировой литературы и культуры

243 естественным путем, проводником этого знания становится откровение, которое не опирается на естественный опыт, нарушает его логику и свидетельствует о единственном источнике знания – Святом Духе. Ему посвящает преподобный пасхальную проповедь. Итак, у Толстого и преподобного Варсанофия ситуации радости, счастья и блаженства актуализируют веру, но у Толстого она остается естественной, не принимающей благодати Святого Духа, откровения и блаженства, а следова- тельно, остается хулой на Духа, при которой невозможно спастись. Писатель чувствовал, что рано прекращать духовный поиск. Он обрел веру через пережи- вание радости, но не блаженства, и чувствовал неполноту своего духовного опыта. Символическим выражением духовной жажды становится то, что Тол- стой незадолго до смерти отправляется в Оптину пустынь и в Шамордино. Мо- нах Лазарь (Афанасьев) рассказывает о последних днях Льва Толстого в 29 главе «Оптинского патерика». Символично, что Толстой прибыл в Оптину 28 октября по ст. ст.. 28 – любимое число Толстого, поскольку он родился 28 августа по ст. ст. 1928 года. Мы видим, что в дате рождения дважды повторяется число «28», которое писатель считал счастливым для себя. 28 июня 1863 г. у Льва Толстого родился первенец – сын Сергей. Вот и теперь переломный момент в жизни писа- теля мог бы произойти 28-го. Но Толстой не побывал у старцев, навестив на сле- дующий день свою сестру – шамординскую монахиню: «граф со слезами обнял ее; после того они долго беседовали вдвоем. Между прочим граф говорил, что он был в Оптиной, что там хорошо, что с радостью он надел бы подрясник и жил бы, исполняя самые низкие и трудные дела, но что он условием бы поставил не принуждать его молиться, чего он не может. На замечание сестры, что и ему бы поставили условием ничего не проповедовать и не учить, граф ответил: “Чему учить? Там надо учиться” – и говорил, что на другой день поедет на ночь в Оп- тину, чтобы повидать старцев. Про Шамордино отзывался хорошо и говорил, что и здесь затворился бы в своей храмине и готовился бы к смерти» [Афанасьев]. Прп. Варсанофий Оптинский в декабре 1908 г., то есть более чем за полтора года до кончины Толстого, сообщает историю замечательного музыканта и ком- позитора Пасхалова, у которого от веры осталась одна пасхальная фамилия. Под влиянием проповеди будущего старца, он решил изменить свою жизнь: «Хорошо думал Пасхалов, только он забыл, что есть враг, которому неприятна такая пере- мена в нем, и что нужно подготовиться к борьбе. Все это он упустил из виду. Од- нажды поздно вечером он приехал домой и велел горничной расплатиться с извоз- чиком. Та вышла на улицу, но вместо извозчика увидела на облучке какое-то чу- довище. Вид его был так страшен, что горничная упала в обморок. Куда враг возил Пасхалова – неизвестно, только на другой день он скоропостижно скончался. И погибла душа навеки. Сердечно мне его жаль» [Варсанофий, 2009, 43]. Для русской классики характерна тема пути как следствие веры в счастли- вый исход. Движение – путь к счастью. В жизни Толстого и в святочной беседе прп. Варсанофия о судьбе Пасхалова исход совершается под знаком мучитель- ных искушений, встающих на пути человека, готового покаянием преобразить свою судьбу. Человек, решившийся резко изменить жизнь, должен быть готов к бурному сопротивлению лукавого и искушениям, которые могут прийти даже