Духовное наследие Л. Н. Толстого в контексте мировой литературы и культуры

185 После подробного рассказа о четвертом бастионе – самом страшном месте среди оборонительных укреплений Севастополя – Л. Н. Толстой возвращается к описанию уже вечернего города: мрачные тона («черное, грязное простран- ство», «серые тучи», «желтая грязь» и др.) сменяют по-настоящему жизне- утверждающие краски: «Уже вечереет. Солнце перед самым закатом вышло из– за серых туч, покрывающих небо, и вдруг багряным светом осветило лиловые тучи, зеленоватое море, покрытое кораблями и лодками, колыхаемое ровною широкою зыбью, и белые строения города, и народ, движущийся по улицам» [Ин- тернет-Библиотека: [сайт]. URL: https://ilibrary.ru/text/1161 ]. В рассказе «Севастополь в мае» Л. Н. Толстой знакомит читателей с отдель- ными персонажами. Немногочисленные колоративы вместе с тем весьма точно передают значимые для образа героя портретные черты, а также душевное состо- яние персонажей, напр.: «Высокий, немного сутуловатый пехотный офицер, натягивая на руку не совсем белую, но опрятную перчатку, вышел из калитки одного из маленьких матросских домиков <…> На нем была незатасканная фу- ражка, тонкая, немного странного лиловатого цвета шинель, из- под борта ко- торой виднелась золотая цепочка часов»; «первый был в верблюжьих штанах, без перчаток и с таким красным, вспотевшим лицом»; «все эти лица с своей обстановкой мелькнули в его воображении в удивительно-сладком, отрадно-ро- зовом цвете» [Интернет-Библиотека: [сайт]. URL: https://ilibrary.ru/text/1161 ]. Ключевая идея цикла – неприятие любого насилия – так же выражается по- средством противопоставления колоративной лексики: мрачные тона сражений сменяются умиротворяющей палитрой зарождающегося утра: «Сотни свежих окровавленных тел людей <…> лежали на росистой цветущей долине <…>, а все так же, как и в прежние дни, загорелась зарница над Сапун-горою, поблед- нели мерцающие звезды, потянул белый туман с шумящего темного моря, за- жглась алая заря на востоке, разбежались багровые тучки по светло-лазурному горизонту, <…> выплыло могучее, прекрасное светило» [Интернет-Библиотека: [сайт]. URL: https://ilibrary.ru/text/1161 ]. В рассказе «Севастополь в августе 1855 года» усиливается прогностическая функция колоративов. Напр., повтор лексемы «черный» позволяет читателю сде- лать предположение о трагической судьбе героя: «Направо туманно-враждебно шумело и чернело море, отделяясь бесконечно ровной черной линией, от звезд- ного, светло-сероватого в слиянии горизонта; и далеко где-то светились огни на неприятельском флоте; налево чернела темная масса нашего корабля и слы- шались удары волн о борта его. <…> Володе вдруг сделалось страшно <…>, казалось, все говорило ему, чтобы он не шел дальше, что не ждет его здесь ни- чего доброго » [Интернет-Библиотека: [сайт]. URL: https://ilibrary.ru/text/1161] . Цветовая палитра фокусируется в противопоставлении «белый, красный – черный, желтый». Белый символизирует у Л. Н. Толстого чистоту и часто используется в пейзаж- ных зарисовках и портретных характеристиках, напр.: «весьма хорошенькая де- вушка, лет двадцати, с бледным и нежным белокурым личиком, как-то особенно беспомощно смотревшим из-под белого чепчика»; «на белом нежном затылке у него была русая косичка – признак счастия, как говорят нянюшки. По нежному