Духовное наследие Л. Н. Толстого в контексте мировой литературы и культуры

178 рассказе о хозяйственной деятельности Левина. В дальнейшем он войдет состав- ной частью даже в лиро-эпические жанры: вспомним отрывок о покосе из поэмы А. Т. Твардовского «Дом у дороги». В повествовании Толстой, как правило, чуждался умиления, любования про- исходящим. В его авторском дискурсе подобные элементы принципиально отсут- ствуют. Толстой всегда подчеркивает некрасивость, негармоничность, – во всяком случае, не скрывает их. Однако довольно часто чувство умиления, растроганности возникает у читателя. Толстой идет в этом отношении вслед за Гоголем, помогая читателю увидеть красоту некрасивого и гармонию негармоничного. В самые па- тетичные моменты повествования Толстой вводит «отрезвляющие» жизненные детали, отчего действительность становится в восприятии читателя прекрасной по сути, а не внешне. Так изображается Наташа Ростова у постели умирающего князя Андрея: «Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел си- яющие глаза, которые были прекрасны» (т. 3, ч. 3, гл. XXXII). Аналогично изображено спасение Пьером ребенка во время московского пожара: «Но, увидав чужого человека, золотушно-болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. … она завизжала от- чаянно-злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. … Пьер с чувством жалости и от- вращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывающую и мокрую девочку, побежал через сад…» (т. 3, ч. 3, гл. XXXIV). Подвиги мило- сердия и сострадания не перестают быть таковыми, лишаясь внешней патетики изображения, – наоборот, они приобретают как бы большую ценность и больший вес благодаря «отрезвляющим» деталям. Одним из самых значительных композиционных открытий Толстого было со- здание дедуктивной композиции, предполагающей стартовые размышления о ка- ких-либо общих (иногда глобальных и масштабных для человечества) закономер- ностях с последующим раскрытием их проявления на примере героев художе- ственного произведения. Как правило, в языковом плане подобная композиция развивается от лексики отвлеченной (чаще всего морально-этической, философ- ской, духовно-нравственной, общественно-политической и исторической тема- тики) к обычной лексике событийного нарратива. В «Войне и мире» большое ко- личество таких примеров. Приведем в качестве образцов общие зачины дедуктив- ных элементов композиции и начальные фрагменты конкретного повествования: «Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность было условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие все тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором бы он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону перво- бытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздно- сти пользуется целое сословие – сословие военное. В этой-то обязательной