Наследие Л. Н. Толстого в парадигмах современной гуманитарной науки

66 стие и взрослые (см. выше), в том числе и Л. Н. Толстой – учитель яснополян- ской школы (по опубликованным воспоминаниям его ученика В. С. Морозова) [см.: 19, с. 428]. В играх с животными в толстовских учебниках приоритет принадлежит собакам (в других, «городских», азбуках и букварях гораздо чаще встречаются игры с кошкой). Здесь и собака Розка, обученная дядей снимать шапку с головы мальчика [17, с. 27], и три собаки, умчавшие Сережину тележку [17, с. 51]. Не раз в разных вариациях повторен в азбуках и букварях начала XX века толс- товский рассказ: « Слушай меня, мой пес: на вора лай, к нам в дом не пускай, а детей не пугай и с ними играй » [17, с. 40; 21, с. 39; см. также напр.: 2, с. 23]. Азбукам и букварям начала XX века были весьма свойственны назида- тельность и морализаторство. В решении непростых воспитательных задач учебники Толстого находятся на недостижимой для современников высоте. Тонкая насмешка полезнее нравоучительной сентенции, а лапидарность текста дает возможность предложить его детям для чтения как можно раньше: « У Миши и Вани шла игра вот так: они будто овцы, били друг друга лоб о лоб. Игра была плоха: у Вани стала шишка на лбу, а у Миши над правым глазом » [17, с. 31]. При усложнении словоупотребления уменьшается доходчивость и, следовательно, воспитательное значение текста: « Как ребята играли. У Мишки со Степкой была игра. Они вообразили себя баранами и били друг друга лоб о лоб. Игра вышла самая вздорная: у Степки вскочила шишка на лбу, а у Мишки посинели оба глаза » [10, с. 11]. Тексты Л. Н. Толстого не навязчивы, назидательность вытекает из повест- вования, как правило, выражена в афористической форме [см.: 26, с. 94]. Такова мораль неоднократно повторенного впоследствии в разных изданиях рассказа о братьях, повздоривших из-за игрушечного коня: « Пришла мать, взяла коня, и стал конь ничей » [17, с. 38–39; см. также напр.: 1, с. 23; 11, с. 21]. А вот при- мер излишней моралистичности учебного текста, отмеченный еще самим Л. Н. Толстым: « Не бейте собаку кнутом, не то укусит; а ты, Лиза, отойди с куклой в сторону; видишь, как братья шалят!» [27, с. 30]. Л.Н. Толстой пи- шет, комментируя рисунок, что и в самом деле братья Лизины шалили: они по- садили большую куклу на спину дворовому барбосу и хотели, чтобы он возил ее, погоняли его кнутом, как лошадь… Л. Н. Толстому были известны подвижные игры детей («Игра в волка», первоначальное заглавие: «Салки с домом»; «Коршуны» [23, с. 350]), описания которых, по мысли автора, могли были использованы как материал для чте- ния [47, с. 86]. В «Азбуке» и «Новой азбуке» Л. Н. Толстым описан случай из игры «Волк и овцы», когда мальчик Миша (волк по игре), спрятавшийся на скирде сена, не смог слезть и заснул там [17, с. 37; 21, с. 36; см. также напр.: 8, с. 52; 13, с. 32]. Нам пришлось столкнуться с неоправданно углубленными поисками смысла толстовских игровых текстов в работах позднейших исследователей. В пособии «Мир “Азбуки Льва Толстого”» при разборе сюжета с игрой детей в игру «Волк и овцы» авторы предлагают детям домыслить правила и содержа-