Наследие Л. Н. Толстого в парадигмах современной гуманитарной науки

238 главных героев «веяниям эпохи»: «В томъ ли стил ѣ люди 12-го года мечтали, фан- тазировали и даже бредили и здоровые и больные, какъ у гр. Толстого?» [4, с. 75]. Фетиш историзма, по-видимому, несколько мешает увидеть в «Войне и мире» не историческую роман-эпопею, а книгу , по прагматике и поэтике сближающуюся с Библией, а не с классикой исторического романа. Толстове- дением проделана огромная работа по исследованию исторических источников «Войны и мира», как и библеистикой созданы аналогичные комментарии. Про- анализированы случаи несоответствия в тексте «Войны и мира» историческим фактам и полемика Толстого с историографией. При этом чуть ли не в каждой работе о «Войне и мире» неправомерно приводится свидетельство Толстого 1902 года (период работы над «Хаджи-Муратом») о верности документам эпо- хи («Когда я пишу историческое, я люблю быть до малейших подробностей верным действительности» [8, т. 20, с. 537]), а письмо 1867 года, в котором Толстой сообщает Софье Андреевне: «Я напишу такое бородинское сражение, какого еще не было» [8, т. 18, с. 668], как-то не находит радостного отклика у авторов исторических комментариев. Логично предположить, что Толстой, работая над «Войной и миром» и изучая документы эпохи наполеоновских войн, все же не собирался возводить это свое произведение на ту степень «ис- торического», которая отличала замысел «Хаджи-Мурата». Если «Война и мир» – не исторический роман, то и не ухронический и не фантастический. Антропонимическая система этого произведения уникальна уже в силу соединения в ней референций как к исторической, так и к сакраль- ной ономастике. Другая важнейшая особенность ономастики «Войны и мира» заключается в «возможности изменения границ между именем собственным и нарицательным вплоть до перехода одного в другое» [10, с. 208], что свойст- венно, по мысли В. Н. Топорова, мифопоэтическим текстам. В высшей степени это свойственно самому мифу. По Р.Барту, «миф в основе своей имеет номи- нальную природу» [1, с. 183]. Онимизация апеллятива в «Войне и мире» вооб- ще открыто соотносится с библейской. Так, Евангелие князь Андрей называет «книгой» [8, т. 6, с. 396], Николенька Болконский в своей молитве («Эпилог») обращается к отцу и в то же время к Отцу (воспроизводится ситуация Гефси- манского моления). Таким образом, «Война и мир» соединяет черты художественного произ- ведения с чертами сакрального текста, в котором исторические имена и истори- ческие события подчинены религиозно-дидактическим целям. Литература 1. Барт, Р. Мифологии / Р. Барт. – М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2004. 2. Бочаров, С. Г. «Война и мир» Л. Н. Толстого / С. Г. Бочаров // Три ше- девра русской классики. – М.: Худож. лит., 1971. – С. 5–104. 3. Кошелев, В. А. Пушкин: история и предание / В. А. Кошелев. – СПб.: Академический проект, 2000.