Наследие Л. Н. Толстого в парадигмах современной гуманитарной науки

237 истины они обращались к событиям, происходившим, как они утверждали, лет за шестьдесят или за девяносто до их дней… Толстой, который написал “Войну и мир”, несомненно, хотел написать не историю наполеоновских походов, а выразить собственные (вполне современные) идеи о войне и мире» [11, с. 669]. Вот это «тщательное препарирование» и есть то обобщение, мифологизация в изображении исторического лица, которые в Библии проявились в образах Валтасара и Навуходоносора. В «Войне и мире» мифологизированы образы Наполеона и Кутузова. Исторические имена в «Войне и мире» соседствуют с вымышленными. Анд- рей Болконский, например, противопоставлен пятью императорам. Это Юлий Цезарь, «Записки» которого Пьер читает в кабинете князя Андрея, Юстиниан («CodeJustiniani» князь Андрей использует при работе в комиссии Сперанского; кроме того, есть некоторые параллели в сюжетной линии князя Андрея и судь- бе византийского императора [см.: 7]), Наполеон, Александр, австрийский им- ператор Франц (с тремя последними герой Толстого встречается лично). Разу- меется, исторические деятели как «фигуры романа» – это «только квазиистори- ческие фигуры» [13, с. 37], «в романе “Война и мир” Наполеон и Кутузов не менее фиктивны, чем Наташа Ростова и Пьер Безухов… Уже тот факт, что эти квазиисторические фигуры живут в том же мире, что и явно вымышленные, пре- вращает первых в фиктивные персонажи» [13, с. 37]. В принципе, фиктивны ква- зиисторические фигуры любого исторического романа, драмы и т. п., но обратим внимание на то, что, развивая теорию фикциональности текста, немецкий ученый выбирает как наиболее характерные именно примеры из «Войны и мира». В «Войне и мире» антропонимическая подсистема исторических имен со- седствует с подсистемой имен вымышленных, причем имена трех из четырех главных вымышленных героев – имена сакральные, новозаветные, хотя и апок- рифически измененные: имена апостолов (не «Андрей», а «князь Андрей», не «Петр», а «Пьер») и Богородицы (не «Мария», а «княжна Марья»). С князем Андреем и княжной Марьей связан и сакральный топоним: название имения «Лысые Горы» – не что иное, как перифрастическая калька греческого «Голго- фа» (из евр. gulgolet: череп, Лобное место, «обозначение холма, круглого, как череп» [5, с. 308]). Очевидно, что две пересекающиеся подсистемы не могут не подвергаться взаимному влиянию. В «Войне и мире» исторические имена соседствуют с вы- мышленными, как в любом историческом романе, но два исторических имени мифологизируются (Кутузов, Наполеон), а среди вымышленных имен выделя- ется подгруппа сакральных. «Война и мир» как произведение с исторической основой в гораздо меньшей степени исторична, чем классика жанра, например, исторический роман Вальтера Скотта и исторические романы вальтерскоттов- ского типа. По крайней мере, задачи Толстого как автора «Войны и мира» от- нюдь не сводились к задачам исторического романиста, что отметили уже пер- вые критики и читатели. И если П. В. Анненков, например, увидел в модер- низации образа князя Андрея особую жанровую задачу, то К. Н. Леонтьев и в 1890 году продолжал негодовать по поводу несоответствия психологии