Наследие Л. Н. Толстого в парадигмах современной гуманитарной науки

201 Или: «Меньше страху, меньше новостей», говорилось в афише, «но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет . Эти слова в первый раз ясно показали Пьеру, что французы будут в Москве» (XI, 178). Приём полемического и в какой-то мере пародийного раздвоения худо- жественной действительности, фальсифицирующей жизнь, прикрывающей её туманом красивых фраз, применяется Толстым, начиная с 3-го тома «Войны и мира». Красивые фразы историков, их изложение ставится в параллель с де- тально воспроизводимыми писателем подлинными картинами событий. Дан- ный приём усиливает реалистическую фактичность исторической адекватности толстовского изложения, его лингвистическая основа всегда однородна при различных вариациях. Например: «Наполеон перед отъездом … одарил своими собственными, т. е. взятыми у других королей жемчугами и бриллиантами им- ператрицу Австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как гово- рит его историк, оставил её огорчённою разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга – казалось не в силах была перенести» (XI, 8). Или: «Последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историка- ми, как что-то великое и гениальное . Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последнею степенью подлости , которой учит- ся стыдится каждый ребёнок, и этот поступок на языке историков получает оправдание » (XII, 164–165). * * * В своё время В. Вересаев описал приём изображения Толстым, который он назвал совлечение с предмета его условных, «принятых», навязанных культур- ной традицией покровов и «ореолов»: «Как будто внимательный, всё подме- чающий ребёнок смотрит на явление, описывает его, не ведаясь с условностя- ми, просто так, как оно есть, и с явления сваливаются эти привычные, гипноти- зировавшие нас условности, и оно предстаёт во всей своей голой, смешной не- лепице» (Живая жизнь). С помощью этого приёма Толстой срывает с понятий и предметов слова-маски и слова-«прозвища». Л. Толстой борется с пустыми словами и со словами-масками не только в своём языке, но и вообще в литературной речи. Знаменательны такие заявления Толстого в письмах к Н. Н. Страхову: «Если бы я был царь, то издал бы закон, что писатель, который употребил слово, значения которого он не может объяснить, лишается права писать и получает сто ударов розгой» (от 6 сентября 1878 г.). Борьба с условными и общественно-политическими словами-масками, прикрывающими неясные понятия или же лишёнными (с точки зрения Л. Толс- того) непосредственного жизненного содержания, необыкновенно ярко отража- ется в публицистике «Войны и мира». Примеры: «Толки и рассуждения о пра- вах женщин, об отношениях супругов, о свободе и правах их, хотя и не называ- лись ещё, как теперь, вопросами , были тогда точно такие же, как и теперь» (XII,