Наследие Л. Н. Толстого в парадигмах современной гуманитарной науки

164 VIII глава – еще одно сновидение героя, игра подсознания и сознания, со- единяющая реальные события, героев, окружающих барина в реальности с со- бытиями предполагающими, фантазируемыми в состоянии между сном и бодр- ствованием. Задаваемые сквозь сон вопросы «Неужели это я уже замерзаю?» и «Чем же, однако, все это кончится?» определяют во многом то, что видит герой в последующем сновидении. И такое искреннее (и ожидаемое, подготов- ленное предшествующим сном) признание барина: «Признаюсь, хотя я и боял- ся немного, желание, чтобы с нами случилось что-нибудь необыкновенное, несколько трагическое, было во мне сильней маленькой боязни…» [2, с. 208]. И здесь уже сон – мечта – «мечты с необыкновенной ясностью и быстротой носились передо мною…» и в этом сне переплетаются образы, только что встре- ченные, и образы из первого сна – Федор Филиппыч, «тетушка с зонтиком и гомеопатической аптечкой, под руку с утопленником». Примечательно, что Толстой не отпускает сознание героя во сне, барин во сне рассуждает что лучше – спать дальше или пробуждаться. Но эти «рассуждения» и «выводы» не отличают- ся постоянством и, по всей видимости, могут свидетельствовать о неустойчивости и эмоционального состояния героя в данной жизненной ситуации. Может поэтому и пробуждение героя так болезненно «эта терция есть какой-то инструмент пытки, которым не переставая сжимают мою правую пятку. Это было так сильно, что я проснулся и открыл глаза, потирая ногу» [2, с. 210]. Третий сон – сон без сна, крепкий сон, погружение в покой, можно пред- положить, ставшее возможным после ободрительных слов ямщика – «Будьте покойны: доставим…» [2, с. 211]. Таким образом, «сны» толстовского героя характеризуют его внутреннее, эмоциональное состояние в процессе его путешествия в метель. Как видим, «сон» в обоих произведениях строится на структуре – «сон во сне» – «сон о сне» – «сон наблюдения сна других». Это сны – воспоминания о детстве или юности, у Гончарова – счастливых моментах жизни, у Толстого – тревожные моменты юности и призрачные меч- ты-игра фантазии, причудливо слившиеся с реальностью. И у Толстого, и у Гончарова просматриваются этапы «предсна», но пропи- саны они по-разному. «Сон» в обоих случаях характеризуется прямыми и косвенными отсылки к смерти: у Толстого – реальная смерть, у Гончарова – покой, похожий на веч- ный сон – смерть. Литература 1. Гончаров, И. А. Обломов: Роман в четырех частях // Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. / И. А. Гончаров. – СПб.: Наука, 1998. – Т. 4. 2. Толстой, Л. Н. Метель / Л. Н. Толстой // Избранные рассказы и повес- ти. – М.; Л., 1952. – С. 185–215.