Наследие Л. Н. Толстого в парадигмах современной гуманитарной науки

147 совести. Воскресение Нехлюдова начинается с «признания своей бессердечно- сти, жестокости, подлости, давших ему возможность спокойно жить эти десять лет с таким грехом на совести» [4, т. 32, с. 65]. Власть Творца в романе пробуждает совесть Нехлюдова: «Так и Нехлюдов чувствовал уже всю гадость того, что он наделал, чувствовал и могуществен- ную руку хозяина, но он все еще не понимал значения того, что он сделал, не признавал самого хозяина. <…> Но неумолимая невидимая рука держала его, и он предчувствовал уже, что он не отвертится» [4, т. 32, с. 77–78]. Эта метафо- ра зеркально отразится в другом эпизоде. Нехлюдов услышит от вице- губернатора Масленникова очень похожие слова (примечателен тут и жест, на- поминающий нам о руке хозяина): «Нужна, с одной стороны, заботливость, с другой – твердая власть, – сказал он, сжимая выдающийся из-за белого креп- кого рукава рубашки с золотой запонкой белый пухлый кулак с бирюзовым кольцом, – заботливость и твердая власть» [4, т. 32, с. 173]. Но эта забота о лю- дях Масленникова иллюзорна. Писатель на протяжении всего романа очень удачно использует один и тот же ход: он открывает читателю семейное положение людей власти. В первый раз в романе Толстой показывает драму семьи, преследуя другую цель: мы уз- наем об увлечении Нехлюдова женой дворянского предводителя, ничего не знающего о своей несчастной семейной жизни. А далее многое становится по- нятным и без комментариев: так, к примеру, жена Масленникова «смеялась над ним и ласкала его, как свое прирученное животное» [4, т. 32, с. 170]. Не менее интересен и ироничен образ жены адвоката Фанарина, «маленькой, страшно без- образной, курносой, костлявой, желтой женщины» [4, т. 32, с. 158]. Поражает и обоюдное неприятие многих чиновников, к примеру, адвоката Фанарина и вице-губернатора Масленникова. Так, Фанарин называет Масленникова «дре- мучим дураком», а Маслеников Фанарина – «положительно бурным человеком» [4, т. 32, с. 173]. «Наилучшим образом» устраивает свою семейную жизнь сена- тор Вольф, отказавшийся от сына, делавшего долги, и оставшись при этом в женском обществе безличной жены, свояченицы и запуганной, некрасивой доче- ри. Толстой констатирует, что государственная система, порочный круг лю- дей, якобы являющихся блюстителями закона, не приемлет ничего порядочно- го, иного по своей сути. Очень значимо в данном контексте рассуждение об ин- стинктивном поддержании людьми того самого круга лиц, «в котором призна- ется составленное ими о жизни и о своем в ней месте понятие» [4, т. 32, с. 152]. Честные люди, решившие войти в этот круг, испытывают постоянные мучения, нередко ломаются. Так, приятель Нехлюдова Селенин, «необыкновенно правдивый и чест- ный», «целью своей молодой жизни считал служение людям» и представлял его не иначе, как в форме государственной службы. Но по окончании курса Селе- нин не находит удовлетворения от работы ни в канцелярии, заведующей со- ставлением законов, ни в сенате: «Он не переставая чувствовал, что это было совсем не то, чего он ожидал и что должно было быть» [4, т. 32, с. 280]. Посте-