ТОЛСТОВСКИЙ ЧТЕНИЯ. 2016

97 берет верх «засасывание сердца» и «помутение в голове» – зажим не- чистого сердца и потеря чистого разума. Вместо них, как из почки, должны образоваться чистое, жалеющее сердце и прозревающая голо- ва, действующие совместно. Выздоровление трактуется героем как восстановление, однако словоупотребление неслучайно, ибо в повести постепенно раскрывается, что возрождение требует духовного пере- рождения. Помимо отмеченного, должно указать и на особый поэтический прием Толстого, – это описание через детали [Набоков, 1996, 222]. На наш взгляд, вещи активизируются в силу того, что становятся участ- никами поступка, и присутствуя таким образом в тексте, порождают новые значения в детализации процесса переосмысления человеческих отношений. Не только меблировка новой квартиры Головиных, но первое время их брачной жизни тоже отмечено наполненностью вещами: «с новой мебелью, новой посудой, новым бельем» [Толстой, 1984, 147]. Однако эти вещи ломаются, все выходит из строя. Это свидетель- ствует о неправильном обращении с ними. После смерти хозяина его двойник, Петр Иванович садится на «расстроившийся пружинами и неправильно подававшийся под его сиденьем низенький пуф» [Тол- стой, 1984, 141]. Садясь на него, Петр Иванович вспоминает, как Иван Ильич «устраивал эту гостиную и советовался с ним об этом самом розовом с зелеными листьями кретоне» [Толстой, 1984, 141]. Устрой- ство предметного мира берет верх над человеком, а приличие мешает естественному жесту хозяйки: предупреждению гостя. Таким образом пуф становится предметной метафорой не только расстроившегося организма Ивана Ильича, но и неправильного понимания приличия. Пружины пуфа шевелятся, когда чужой человек занимает место мужа и когда речь жены, отвергающая ложь высказывания, на самом деле со- держит явную ложь: «–Я нахожу притворством уверять, что я не могу от горя заниматься практическими делами» [Толстой, 1984, 141]. Вещам присваивается живость движений, выход из правильной неподвижности, в то время как люди не в состоянии управлять ими, придавая всему вид приличия. Действие предметов обращает внимание на неправильность речи, и, таким образом, на проблемы человеческого общения. Мебель олицетворяется, обретает человеческие качества и преди- каты. Материальный мир добивается превосходства над человеком, – формулируя это метафорическим выражением текста повести, предме- ты захватывают, засасывают людей. Бунтует не только пуф: «проходя мимо стола (...), вдова зацепилась черным кружевом черной мантилий