ТОЛСТОВСКИЙ ЧТЕНИЯ. 2016

87 временные исследователи, вслед за Толстым, развивают эту мысль о «красивой» смерти дерева. Воспроизводя картину умирания дерева, В. Заманская пишет: «Ситуация – безмерно красивая смерть» [Заман- ская, 2002, 76]. Но вчитаемся в эту картину «безмерно красивой смер- ти»: «Дерево вздрогнуло всем телом, погнулось и быстро выпрями- лось, испуганно колеблясь на своем корне. На мгновение все затихло, но снова погнулось дерево, снова послышался треск в его стволе, и, ломая сучья и спустив ветви, оно рухнулось макушей на сырую зем- лю» [Толстой, 1979, III, 70]. Наверное, если бы дерево, подобно чело- веку, умело осознавать и говорить, оно кричало бы от боли… Тут не красота – тут трагедия еще одной преждевременно оборвавшейся жиз- ни. В.Заманская своим «экзистенциальным» выводом еще более усу- губляет тягостное впечатление от только что воспроизведенной карти- ны: «Потенциально экзистенциальная ситуация сюжетно реализуется в третьей части <…>. Но смерть дерева – лишь продолжение смерти человека: его рубят на крест мужику» [Заманская, 2002, 76]. В чем же тогда смысл толстовского рассказа? Неужели в утвер- ждении мысли о неотвратимости конца всего живого? Вчитаемся в строки, предшествующие изображению смерти «барыни»: «Пришла весна. По мокрым улицам города, между навозными льдинками, жур- чали торопливые ручьи; цвета одежд и звуки говора движущегося на- рода были ярки. В садиках за заборами пухнули почки дерев, и ветви их чуть слышно покачивались от свежего ветра. Везде лились и капали прозрачные капли… Радостно, молодо было и на небе, и на земле, и в серд- це человека [курсив наш. – Л.З ]» [Толстой, 1979, III, 66]. Толстой нари- совал столь светлую картину прихода весны вовсе не для того чтобы оттенить ею нежизнеспособность «барыни». Главная мысль писателя в рассказе – о вечности и непобедимости жизни , несмотря на то что ключевое слово в заглавии рассказа – «смерть». Да, физическое суще- ствование всего живого конечно, и это тем более горько, когда уходят из жизни молодые – ведь та же «барыня» еще молода, но вот она уми- рает, а ее безутешная мать остается жить… Но вспомним знаменитый тезис И.-В. Гете, которого, кстати, Толстой читал и перечитывал всю жизнь: «Природа всегда права». И «общий закон» (А. С. Пушкин) жизни таков, что на смену ушедшим приходят живые, бесконечно долгая и суровая зима сменяется радостной и светлой весной, а мрачная ночь – ясным, солнечным днем: «Первые лучи солнца, пробив сквозившую тучу, блеснули в небе и пробежали по земле и по небу. Туман вол- нами стал переливаться в лощинах, роса, блестя, заиграла на зеле- ни, прозрачные побелевшие тучки спеша разбегались по синевше-