ТОЛСТОВСКИЙ ЧТЕНИЯ. 2016

8 первооткрывателя русской литературы в Колумбии. Роман Толстого своим широким и правдивым охватом русской жизни показал Сильве модель мира, соданную посредством художественных возможностей литературного слова. Поражает, что Х. Асунсьон Сильва, совсем молодой литератор и поэт (ему в это время исполнилось 29 лет), сумел поднять глубокие вопросы по целому ряду непростых аспектов литературы и сферы взаимоотношений между словесным искусством и личностью творца. Чтение «Войны и мира» дало толчок для постановки вопросов, над которыми бился сам колумбийский писатель как романист. Итак, Сильва в своей статье представил Толстого как писателя, как мистика и как художника слова, не совсем вмещающегося в при- вычное, тогдашнее понимание этого слова. Мы можем представить потрясение, которое произвел на колумбийского поэта Толстой как автор титанического романа: “ La guerra y la paz , obra formidable a que cuadra mal el nombre de novela” (“«Война и мир» – это великолепное произведение, которому совсем не идет название романа”). Первое, на что обращает внимание Сильва, – это эпический размах «Войны и мира», его временные и пространственные рамки. Сильва пишет о том, что роман – это «гигантская панорама прошлого России». Сильва отмечает, что все стороны бытия человечества и природы описаны в романе, что Толстой с большой художес твен- ной силой изображает двадцать лет истории России, создавая целую галерею персонажей: от Бонапарта до русского царя, – не пренебре- гая портретами нищих. В этой части статьи колумбийский поэт в первую очередь пере- дает умение Толстого создавать зримые, осязаемые образы природы, людей, сцены войны и поэтических эпизодов: «Desde los campos perfumados por la primavera y dorados por el sol naciente donde aroman las primeras violetas, hasta las estepas desoladas por la sombra nocturna donde se pudren los cadáveres abandonados tras la batalla cruenta, desde las noches de luna en que las muchachas vestidas de blanco hablan de amor, asomadas a las ventanas, hasta las tardes trágicas en que las capitales abandonadas arden en el horizonte” («От пахнущих вес- ной полей, позолоченных ранними солнечными лучами, в которых благоухают фиалки, до мрачных степей, побежденных ночным мраком и холодом, где гниют брошенные тела после кровавого сражения»). Внимание Сильвы как художника слова привлекала эволюция Толстого и его путь как художника: «С первых книг русского писа- теля читатель может наблюдать поступательную эволюцию его