ТОЛСТОВСКИЙ ЧТЕНИЯ. 2016

43 бует отчета». Такой «старшой» черт обычно помещался где-то в под- земном мире, в аду; иногда считалось, что он сидит на железном троне, к которому прикован цепями» [Шапарова, 2003, 536]. У Погоского сатана сидит «В главном углу преисподней, в синем полыме, в черных клубах дыма, на каменном престоле» [Погоский, 1871, 6]. У Толстого старший черт помещается «на главном месте» в аду [Толстой]. У Ели- на Пелина черти отчитываются своему главарю не в аду, а под старой вербой у водяной мельницы. Сам же общий отчет, как мы уже отмеча- ли выше, строится по одной схеме: сначала о своих деяниях рассказы- вают черти-«отличники», затем, в самом конце, появляется черт, у ко- торого ничего не получается. Эта схема очень похожа на схему отчета частей тела лисы в русской народной сказке «Лиса и собаки»: – Ушки-ушки, что вы делали? – Мы слушали-да-слушали, чтоб собаки лисоньку не скушали! – Ножки-ножки, что вы делали? – Мы бежали-да-бежали, чтоб собаки лисоньку не поймали! – Глазки-глазки, что вы делали? – Мы смотрели-да-смотрели, чтоб собаки лисоньку не съели! – А ты хвост, что делал? – Я по пням, по кустам, по колодам зацеплялся! [Лиса и собаки] Интересно, что в детской литературе оказался распространенным тип героя, который в соответствии со своим «статусом» должен со- вершать зло, но не хочет этого делать. Например, Маленькая Колдунья (Маленькая Баба-Яга) из одноименной сказки О. Пройслера, которая в одной из глав тоже отчитывается перед Главной ведьмой о своих делах, или лисенок Людвиг Четырнадцатый, влюбленный в курочку Тутту Карлсон, из сказки Я. У. Экхольма «Тутта Карлсон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и др.». Можно также вспом- нить анимационный фильм «Чертенок № 13» (режиссер Н. Лернер, автор сценария Б. Ларин), заглавный герой которого не желает жить по принципу «Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждет тебя успех». Возвращаясь ко «взрослой» литературе, можем отметить, что рас- сматриваемую нами схему воспроизводит З. Гиппиус в стихотворении «Мудрость» (1908). Сошедшиеся на перекрестке чертовки хвалятся друг перед другом: одна украла любовь у влюбленных, другая – веру у про- рока, третья – детство у ребенка, а четвертая – мудрость у мудреца. Если три первые сделали людей несчастными, то последняя, наоборот, осча- стливила того, кого ограбила, за что была побита своими сестрами. Таким образом, на основании структурно-типологического сход- ства рассмотренных нами текстов, мы делаем вывод о том, что у сю-