ТОЛСТОВСКИЙ ЧТЕНИЯ. 2016

233 использованию одних и тех же образов для характеристики, казалось бы, разных явлений. Так, вводя образный параллелизм, основанный на уподоблении войны работе механических часов, Толстой объясняет свою концепцию войны и одновременно сближает салонную жизнь с происходящим на войне: «Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимо. И тотчас же, так же верно , как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изме- нению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов» [Толстой, 1991, т.4, ч. 4, гл. ІI, 436]. Как понятие «мира» реализуется в романе в самых разнообраз- ных значениях (мир – это народ, не находящийся в состоянии войны, «вздор и путаница» будничных интересов, дом и семья человека), так и война существует не только на войне. В повседневной жизни людей, разделенных нравственными и социальными барьерами, неизбежны конфликты и столкновения. В то время как светское общество продолжает жить салонными ин- тригами, война вторгается в дом Ростовых и сотен других домов Москвы и России. Описание разоренной усадьбы Ростовых открывает собой со- поставительный комплекс, центральная часть которого – образное изо- бражение, картина «домирания» улья в постоянном противопоставлении живому улью, завершает комплекс вновь картина уже опустевшего особ- няка Ростовых. Описание хаоса и беспорядка как следствия нежизнеспо- собности прежде живого улья на базе лексических соответствий и ассо- циативных связей сопоставляется с хаосом в доме Ростовых: «Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола, на дне лежат крошки вощин… Все запущено и загажено». – «31 августа <…> в доме Ростовых все казалось перевернуто вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена… В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки»; «Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда <…>, а слышится <…> шум беспорядка». – «Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков зву- чали, перекликиваясь на дворе и доме» . Развернутая метафора данных эпизодов, кроме лексических соот- ветствий, может опираться и на повторы: «Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий <…> улей». – «На Поварской было со- вершенно тихо и пустынно. В оставшемся со всем добром доме Рос- товых два человека были в гостиной».