ТОЛСТОВСКИЙ ЧТЕНИЯ. 2016

221 Уже в начале 1860-х гг., т. е. за 10 лет до «Большой азбуки», Тол- стой понял, что детская литература в России должна отвечать опреде- ленным требованиям, среди которых нет дидактизма как такового, или, во всяком случае, он находится на одном из последних мест. Толстой совершенно справедливо завел речь о языке подобных книг, потому что именно через язык и благодаря языку становятся доступны и доходчивы педагогические задачи, стоящие за детским чтением. Толстой говорит о языке в широком смысле, включая сюда не только словесно- синтаксическую ткань текста, но и его композицию, детали предметной выразительности, образные средства, фабульные ходы и т.д. Приведем выдержки из статьи Толстого, которые, с нашей точки зрения, формулируют языковые принципы детской литературы. Ого- воримся, что статья Толстого выстроена полемически: он спорит с ус- тоявшимися догмами о языке народной литературы. «Есть в отношении книжек для детей и для народа общие правила, выработавшиеся и подтверждаемые самым поверхностным опытом. 1) Язык должен быть понятный, народный и умышленно не ис- пещренный словами местного наречия. 2) Содержание должно быть доступно, неотвлеченно. 3) Не должно слишком стараться быть поучительным, а дидак- тика должна скрываться под занимательностью формы. Вот правила ходячие для большинства людей, занимающихся на- родной литературой. Все эти правила не только говорят еще далеко не все, что можно сказать о деле, но некоторые совершенно ложны [Тол- стой, 1964, 365]. Толстой же утверждает следующее. 1. «Язык должен быть не только понятный или простонародный, но язык должен быть хороший » [Толстой, 1964, 365]. «…Я советую не то что употреблять простонародные, мужицкие и понятные слова, а советую употреблять хорошие, сильные слова и не советую употреб- лять неточные, неясные, необразные слова» [Толстой, 1964, 366]. 2. «Как в словах, так и в речах, то есть периодах, мало сказать: нужны понятные короткие предложения, – нужно просто хороший, мастерской язык, которым отпечатывает простолюдин (простонародье) все, что ему нужно сказать, то, чему мы учимся у него и не можем научиться. Длинный, закрученный период, с вставочными и вводными предложениями, <…> не только не есть красота, но он почти всегда скрывает слабость мысли и всегда неясность мысли. Не знаю, как ска- жут другие, откровенно проверив себя, но я, признаюсь, без исключе- ния, всегда я впутывался и впутываюсь в длинный период, когда мне