ТОЛСТОВСКИЙ ЧТЕНИЯ. 2016

191 Примеры: ״Толки и рассуждения о правах женщин, об отношениях супругов, о свободе и правах их, хотя и не назывались еще, как теперь, вопросами , были тогда точно такие же, как и теперь״(XII, 267–268); ״ Духовная деятельность, просвещение, цивилизация, культура, идея , – все это понятия неясные, неопределенные, под знаменем которых весьма удобно употреблять слова, имеющие еще менее ясного значения и потому легко подставляемые под всякие теории ״ (XII, 304). А вот как говорит Л. Толстой о философских исканиях Левина в ״Анне Карениной״: ״Следуя длинному определению неясных слов, как дух, воля, свобода, субстанция , нарочно вдаваясь в ту ловушку слов, которую ставили ему философы или он сам себе, он начинал как будто что-то понимать. Но стоило забыть искусственный ход мысли и из жизни вернуться к тому, что удовлетворяло, – вдруг вся эта ис- кусственная постройка заваливалась, как карточный дом, и ясно было, что постройка была сделана на тех же перестановленных слов, незави- симо от чего-то более важного в жизни, чем разум״. *** Л. Толстой развивает и углубляет принцип многоплановости по- вествования, привитой русской литературе Пушкиным. Язык автора, беспрестанно меняясь в своей экспрессивной окраске, как бы просве- чивая приемами мысли, восприятия и выражения описываемых героев, становится семантически многокрасочным и, вместе с тем, – при син- таксической выдержанности единой стилистической системы – приоб- ретает необыкновенную глубину и сложность смысловой перспективы. В нем открывается ״бездна пространства״. Повествовательный стиль ״Войны и мира״ представляет собою волнистую, бурлящую массу, в которой авторская точка зрения, автор- ский язык перемежаются, смешиваются, сталкиваются со сферами речи и мысли персонажей. При этом для языка Толстого характерны после- довательные, чередующиеся переходы от одного субъектно-речевого плана к другому – без ощутительных сдвигов синтаксиса в сторону уст- ной речи. Композиционно эта смена субъектно-речевых планов выража- ется в пересечении и равномерном последовательном движении разных сюжетных плоскостей. Круги событий сталкиваются, расходятся набе- гают один на другой, сменяют друг друга: прямолинейного движения повествования не бывает на больших отрезках романа. Особенно интересны сцены воспроизведения массовых движений и действий. Например, переход войск через мост на Энсе, который подан с точки зрения князя Несвицкого, припертого к перилам моста и не имеющего возможности продвинуться вперед. В таком положении