ТОЛСТОВСКИЙ ЧТЕНИЯ. 2016

177 гулярной армии между 1683 и 1699 годами как чисто практический элемент одежды. Его задачей было предотвратить сползание с плеча лямки тяжелой гренадной сумки гренадеров. Этим и объясняется его вид: матерчатый клапан, нижним концом наглухо вшитый в плечевой шов рукава и имеющий в верхней своей части прорезь для крепления на пуговицу. Пуговица пришивалась к плечу кафтана ближе к воротнику. Эполеты же появились на русской военной форме с появлением в составе русской армии нового вида легкой кавалерии – уланских полков в 1803 году. Первоначально эполеты являлись просто декора- тивным элементом уланской формы, пришедшей из польской кавале- рии. Причем уланские и солдаты, и офицеры имели одинаковые эполе- ты. В отличие от погон, крепление эполет на плече иное. Эполет подсовывался под пришитую к плечу мундира галунную петлю (назы- ваемую "контрпогон") и верхним концом пристегивался к пришитой возле воротника пуговице. Нижняя часть эполета свободно лежала на плече. Поскольку эполет в отличие от погона имел жесткое основание, то такое крепление эполета не сковывало движения руки всадника в плече. Этот элемент формы понравился в армии, и в 1807 году офи- церский погон на левом плече во всех родах войск, кроме гусар, заме- няется эполетом, а в 1809 году с отменой на правом плече аксельбанта эполеты размещаются на обоих плечах. В соответствии с Большим энциклопедическим словарем, эполе- ты происходят из французского языка, от epaule – плечо, и представ- ляют собой наплечные знаки различия военнослужащих российской и ряда иностранных армий и флотов. Введены впервые в некоторых европейских странах в начале XVIII века; в России в 1763. В россий- ской армии и флоте носились (сначала на левом плече, с 1807 на обоих плечах) преимущественно офицерами, генералами и адмиралами до 1856 г. при любой форме одежды, затем только при парадной форме. В отличие от погон имели «чашку» (круг), у генералов (адмиралов) и штаб-офицеров – с бахромой. На «чашке» обозначался чин. В рассматриваемом нами произведении Л. Н. Толстого данная лексе- ма употребляется довольно редко: «Речь идет о каком-то comte Sazonoff, que j'ai beaucoup connu, monsieur, – говорит французский офицер с одним эполетом, – c'est ип de ces vrais comtes russes, comme nous les aimons » [Тол- стой, 1964, 65] ; « Он пожертвовал этому чувству весьма многим – и обжи- тым местом, и квартеркой с мягкой мебелью, заведенной осьмилетним ста- ранием, и знакомствами, и надеждами на богатую женитьбу, – он бросил все и подал еще в феврале в действующую армию, мечтая о бессмертном венке славы и генеральских эполетах » [Толстой, 1964, 77].