ТОЛСТОВСКИЙ ЧТЕНИЯ. 2016

109 мстит богатому мещанину за то, что тот обездолил соседнего мужика, отбив у него жену; мстит и ей, «скверной бабенке», ушедшей от мужа и теперь до безобразия разъевшейся на богатых мещанских харчах. Автор «Фальшивого купона» «сцепляет» все эти эпизоды на ос- нове логики умножаемого зла и передает каждый из них с глубоко жизненной правдой, насыщая массой тонко подмеченных реалистиче- ских деталей. В этой первой части повести множество метких, соци- ально окрашенных и психологически убедительных наблюдений писа- теля, и читателю становится ясно, что многообразные формы и разновидности зла, здесь представленные, являются не столько след- ствием толчка (создания фальшивого купона), сколько результатом несправедливого государственного и социального устройства. Как иначе объяснить, почему крестьяне убивают своего притеснителя? Отчего проповедник Мисаил закусывает совместно с приехавшим из города инспектором семгой и сигом? Толстой не довольствуется передачей причинно-следственных связей изображаемых происшествий. Он воспроизводит эти эпизоды так, что они приобретают определенную самостоятельность и могут рассматриваться как отдельные законченные сцены, рожденные дейст- вительностью. Для этого писатель прерывает нить повествования о том или другом герое, возвращается к другой ранее оборванной нити и создает своеобразный монтаж разнородных сцен, протекающих с разными персонажами и в иных местах. Этот прием напоминает ана- логичное соединение кинокадров и использование монтажа. Соседство таких кадров или эпизодов в повести «высекает» каждый раз опреде- ленный смысл. Так, XVII глава первой части воспроизводит недоволь- ство крестьян произволом Петра Николаевича Свентицкого, вылив- шееся в расправу с управляющим. А XVIII глава как будто не устанавливает социальных причин, в силу которых семнадцать дворов (65 крестьянских душ) начинают вести себя активно и необычно само- стоятельно. Но соседство этих глав наталкивает читателей на мысль, что бунт этих семнадцати дворов вызван теми же социальными причи- нами – угнетением и обманом, – что и притеснение Свентицкого, пока- занное в предыдущее главе. Внутреннее родство и параллельность сцен, внешне разнородных, возникает и во многих других случаях. Многие из эпизодов первой части повести приобретают сатири- ческое звучание. Так, вводя в повествование образ Турчаниновой и рассказывая о ее посещении тюрьмы, где томится ее друг, Тюрин, Толстой показывает, как возмущение девушки вызывает поведение красавца-жандарма, который не допустил ее на свидание с молодым