ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

77 Толстой стал в нашей литературе, а к 1880-м гг. и в обществен- ной жизни законодателем такого уровня, которому уступали по значе- нию и Совет министров, и Священный синод, и сам Государь импера- тор. Вместе с тем размышления Толстого первоначально не выходили за рамки проблем частного человека; это были сугубо беллетристиче- ские размышления прозаика. «Толстой давно думал о роли социально- го в жизни человека, он понимал, что эгоизм, отсутствие заботы о дру- гом ослабляет человека, мешает ему поступать хорошо, что только и дает счастье» [Шкловский, 1955, 325]. Постепенно в своих произведениях Толстой пришел к осознанию многих закономерностей, которые выглядели не просто как художест- венные открытия, а как умозаключения философа, мыслителя, хорошо знающего историю человечества и устремленного в его будущее [Ро- манов, 2010, 52]. Об этих закономерностях ныне говорят уже школь- никам старших классов, изучающим эпопею «Война и мир». «Все вре- мя в романе сокращается количество мотивировок. Искусственные, подробные, но случайные мотивировки заменяются раскрытием внут- ренней закономерности, лежащей в самих противоречиях предмета. Тщательно подготовленное объяснение сцен заменяется показом зако- номерности характера, который в новых обстоятельствах раскрывается по-новому» [Шкловский, 1955, 323]. В основе человеческого мира лежат взаимоотношения людей. Они определяют закономерности развития человечества. Между людь- ми существует не просто связь на уровне семейных или иных социаль- ных отношений, но и внутренняя закономерная связь. По поводу ро- мана «Анна Каренина» в письме С. А. Рачинскому Толстой отмечал: «Я горжусь архитектурой этого романа – своды сведены так, что нель- зя и заметить, где замок. И об этом я более всего старался. Связь по- стройки сделана не на фабуле и не на отношениях (знакомстве) лиц, а на внутренней связи…» [Цит. по: Шкловский, 1955, 359]. Философские воззрения Толстого в контексте частного и общего времени заслуживают серьезного и глубокого исследования. Даже у скептиков, которые не вполне принимают толстовские философские взгляды на мир и человека, они вызывают несомненное уважение. Так, в дневниковых записях Ю. М. Нагибина нам встретилась такая инте- ресная оценка философии Толстого: «Как ни крути, а ничего, кроме личного самоусовершенствования, нету. Пусть утопия, но хоть без- вредная, в отличие от остальных способов улучшить человечество – преступных и столь же тщетных. От самоусовершенствования есть хоть какой-то толк: в мире становится чуть меньше мерзавцев, все ос-