ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

75 труд и не один десяток лет своей жизни, Э. Г. Бабаев, размышляя об оценках Толстого его современниками, писал: «Одна из тайн Л. Н. Тол- стого именно в том и состоит, что он был и всегда оставался человеком 60-х годов. В каждом из его великих романов, например, не говоря уже о публицистических произведениях, можно найти отголоски или пре- образование тех общественных идеалов, которые сложились накануне отмены крепостного права. Отсюда его глубокая вера в силы народа, сознание своей вины перед народом, уверенность в будущем. Здесь глубокие корни Толстого» [Бабаев, 2008, 324]. Действительно, особый энтузиазм людей 1860-х гг., которых принято называть людьми базаровского типа, проявлялся не только в естественнонаучной сфере, но и в сфере гуманитарной, чему, может быть, не были посвящены программные литературные произведения, такие как «Отцы и дети», но которые составляли славу России не меньше, чем Сеченов, Мечников, Бутлеров и т. д. И хотя Толстой по- сле выхода в армейскую отставку больше никогда не служил, а после неудачного мирового посредничества не выполнял и официальных общественных функций, однако трудно представить себе человека более деятельного и более исполненного энтузиазма, чем он. И в этом отношении можно согласиться, что путь духовного совершенствова- ния, который он избрал для себя и который наметил для России, вплоть до начала нового века проповедовался и воплощался им с энту- зиазмом человека 1860-х гг. На эту грань времени Толстого существенное влияние оказала его военная служба на Кавказе и в Севастополе. Здесь сложились те черты Толстого, которые уже Э. Г. Бабаев назвал чертами летописца: «В 1851 году Толстой поступил в действующую армию и уехал на Кавказ. Это было важное решение. Он как бы приобщился здесь к ве- ликому миру страданий человечества, что не могла не изменить его жизни и литературных вкусов… В 1854 году с началом Крымской войны Толстой попадает в Севастополь. Он неизменно оказывался в самом центре современных событий. У него был живой темперамент летописца современности» [Бабаев, 2008, 326–327]. Летописный талант Толстого не равнялся историческому детали- зированию элементарного хроникера, и это стало понятно уже в «Се- вастопольских рассказах». Толстой сумел связать исторические собы- тия с тонким анализом индивидуальной человеческой психологии и выявить общефилософские закономерности развития истории. Об этом в свое время замечательно говорил В. Б. Шкловский: «Если «Севастополь в декабре месяце» в основе своей – очерк, анализ пейза-