ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

40 ошибки в службе, реализуя таким образом семантическую связь слов в тексте. Женский род местоимения – и фигуральность – указывает на болезнь и смерть, на безуспешное старание героя скрыть ее ложью; она обнажается, выходит наружу. Действие «сосание» тоже называется делом (ср. судебное), что образует эквивалентность между ними: «произносил известные слова и начинал дело. Но вдруг в середине боль в боку (...) начинала свое сосущее дело» [Толстой 1984, 164]. Постепенно раскрывается, что в повести Толстого идет суд как в прямом, так и в переносном значении. Вопросы и ответы во внутрен- нем диалоге героя проецируют особую форму заседания. Это и выска- зывается им, когда он осознает догадку о метафоре суда, делающей значение слова поливалентным: «Как жить? Жить, как ты живешь в суде, когда судебный пристав провозглашает: „Суд идет!..“ (...) – Вот он, суд! Да я же не виноват! – вскрикнул он со злобой. – За что?» [Тол- стой 1984, 176]. Герой исполняет роль невиновного, но постепенно, на представлении «улик» он признает свою вину. Он ведет себя так же, как адвокат: «попытался защитить пред собой все это», видя «всю сла- бость того, что он защищает» [Толстой 1984, 179]. Настоящим судьей он ведет себя тогда, когда впоследствии становится способным выне- сти себе приговор: «я ухожу из жизни с сознанием того, что погубил все, что мне дано было» [Толстой 1984, 179]. Судебная метафора по- лучает свое завершение в конце повести в сравнении наказания, когда все оправдания жизни оказываются ложными: «он бился, как бьется в руках палача приговоренный к смерти, зная, что он не может спа- стись» [Толстой 1984, 180]. Только перед самым кончиной герой про- зревает, как можно «поправить» дело. По мере усиления заболевания Головина появляется его критиче- ская оценка в отношении невинных перед земным судом людей, мораль- ный суд над их образом жизни и поведением. Потом он становится судь- ей собственного «я» и в конце концов претерпевает приговор к высшей мере наказания/помилования. Итак, мотив суда охватывает и прямое зна- чение подсудности, и переносный смысл: речь идет о суде над жизнью и смертью человека. Необходимо подчеркнуть, что с точки зрения христианской веры настоящий (Божий) суд представляет собой единст- венную мощь и право суда. Однако совершающийся в главном герое про- цесс прозрения изменяет этот слишком прямолинейный нравоучитель- ный смысл и открывает перспективу для метафоризации, обращая внимание на поэтическую организацию текста. Выносятся на суд правды мира в форме критикующего слова повествователя и героя; в свою оче- редь, все языки подвергаются суду становящегося поэтического языка.