ТОЛСТОВСКИЕ ЧТЕНИЯ. 2014

306 общество, но должно соединить все человечество. Поэтому я лично не могу сочувствовать учреждению общества, но всей душей сочувствую вам, тем чувствам, которые привели вас к желанию основать христи- анское общество» [Толстой, 2006, т. 79, 76]. Здесь писатель еще раз выражает свое неудовлетворение общинной формой организациижизни. Другим интересным фрагментом письма является та его часть, где Толстой говорит о 5 заповедях нагорной проповеди, не о своих пяти императивах, а Евангелия. И это еще раз показывает ту дистан- цию, которую намеренно пролагает между собой и толстовцами ясно- полянский мыслитель. Это писатель проделывает осознанно. Во-пер- вых, он снова дистанцируется от своего учения; во-вторых, стремится избежать учительской миссии, возлагаемой на него, в случае призна- ния им наличия последователей его идей; в-третьих, пытается избе- жать культа личности самого себя, не как писателя, а как пророка но- вой религии. Если в 70-х годах XIX века мы находим на страницах дневника Толстого идеи создания нового учения, то уже к концу жиз- ни, в начале XX столетия, писатель позиционирует свое учение как христианство, в том виде, в котором его принес человечеству Христос, то есть очищенное от наслоений, появившихся в результате деятельно- сти апостола Павла. Здесь возникает интересная параллель, которая не могла не возникнуть и у Льва Толстого, между становлением христи- анства и толстовства как институционализированных обществ. Про- возглашенные идеи Иисуса Христа были оформлены и организованы в Церковь апостолом Павлом, и русским писателем была отмечена эта подмена учения Христа на учение Павла. Когда речь заходит о толс- товских обществах, то можно встретить аналогичную ситуацию: Толс- той был вдохновителем, он сформировал свое отношение к Богу и чело- веку, а вот транслятором его идей в массы стал В.Г. Чертков, который осуществлял активную поддержку толстовскому движению. Поэтому справедливо отметить, что ведущую роль в институционализации дви- жения сыграл именно этот сподвижник русского писателя, ане он сам. Учитель для Толстого был Христос, который провозгласил ос- новные истины жизни в соответствии с божественным законом. Толс- той же взял на себя миссию лишь вернуть идеям его первоначальное звучание. Поэтому он не называет толстовцев своими последователями. Для Льва Николаевича его идеи были таблицей умножения, кото- рую составил даже не он, а к которой он вновь обратил взгляд мил- лионов людей. Свое нежелание распространять свои идеи мыслитель объясняет следующим образом: «Я об этом не могу заботиться и бес- покоиться, так же как не мог беспокоиться человек, написавший таб-